Ангел Васька спешил. Он почти тарабанил обеими кулачками по плечу хорошенькой девушки Насти, стажёрки ростовского телеканала. Но она так волновалась, сжимая в руке микрофон для своего первого репортажа, что отреагировала поздно – прямо за углом, во дворе, страшно закричали, в два голоса, девочка и Кутька.
Никитка, которому, вообще-то, полагалось спать, расширенными от ужаса глазами смотрел по телевизору, который, ни с того, ни с сего, включился сам по себе, репортаж стажёрки Насти о героическом ростовском щенке. Начинался он во дворе, где плакала, прижимая к себе котёнка девочка, чуть постарше самого Никитки, а закончился в больнице для зверей, где оперировали разорванного бойцовским псом щенка суровые доктора в голубых масках на лицах.
Мальчик выскочил на кухню, размазывая слёзы по лицу. Захлёбываясь и икая, он попытался сказать родителям, что они должны, обязаны взять к себе отважного щенка. Мама дала ему попить, папа покивал, «ну конечно», особым, успокаивающим голосом, который значил только одно – Никитку не услышали, не поняли...
В углу на табурете покачивался подвыпивший Воронцов, не обращая внимания на укоризненные взгляды Никиткиной мамы. В пальцах дымилась сигарета. Четвёртая к ряду. Он внимательно посмотрел на мальчика, но заметив, что Никитка поймал его взгляд, опустил глаза. А чуть позже потушил сигарету и вовсе ушёл из кухни.
Невидимый и неслышный ангел Васька проводил его до комнаты и устроился на шкафу.
Воронцов включил старенький компьютер. Сквозь слой пыли на экране посмотрел разлетевшийся по сети интернета ролик с репортажем о Кутьке. Криво усмехнулся и достал из куртки мобильник.
Никитка выскользнул из квартиры в полной тишине. На часах была половина четвёртого ночи. Мальчик собирался добраться до вокзала и сесть на поезд в Ростов-на-Дону. Он повторял и повторял про себя необычное название города, чтобы случайно не перепутать. Спустя пару минут замок квартиры номер шесть щёлкнул снова. Припадая на больную ногу и постукивая тростью по ступеням, Воронцов спустился во двор. Он догнал Никитку у мигающего жёлтым светофора. Мальчик послушно стоял перед зеброй, дожидаясь зелёного света... Они говорили долго, и вернулись домой вместе.
Я взял следующую пластинку из стопки, но переключиться было трудно. Васька оставался внизу, ведь дело пока не закончилось.
Спустя неделю в квартиру Лунёвых позвонили. Мальчик, помогавший маме украшать ёлку, вздрогнул, и выронил шарик из рук. В коридоре послышался мужской смех, какие-то громкие хлопки, восклицания... Потом в комнату заглянула мама.
– Никита, – растерянно позвала она, – к тебе пришли...
Никитка неожиданно оробел. Сердечко забилось быстро-быстро. Он поднялся с колен и выскользнул в коридор. Воронцов и незнакомый мужчина в красивой форме летчика стояли у дверей. Сосед присел перед Никиткой и выдвинул вперёд большую коробку-переноску. За решёткой дверцы блестели любопытные карие глаза.
До Нового года оставалось ещё два дня.
Васька шмыгнул носом и материализовался у моего стола.
– Ты молодец, – проскрипел он. Говорил мой ангел-помощник подобные вещи крайне редко. – С соседом здорово придумал. Его друзья-лётчики всех на уши поставили, там ведь очередь на нашего Кутьку стояла. Со всей страны. Да только щенок-то Никиткин. Что там у нас дальше?
-
А, просто всё, – я махнул рукой и улыбнулся, краем глаза подглядывая, как щенок, украшенный едва поджившими шрамами, слизывает счастливые слёзы с лица своего долгожданного друга.
- 2 -
Встречаются в моей работе моменты, когда волком выть хочется. Но никакие завывания не помогут увильнуть от дела, если уж оно ко мне на стол попало.
– Ва-ась! – позвал я своего помощника, пялясь в перламутр небольшой пластины с округлыми краями, где огненным по розовому горело: «К исполнению». Тут не поспоришь.
Васька нарисовался возле меня. Маленький, неопрятный, весь какой-то потасканный. Ангел, называется... Но это только вид у него такой. Васька добрый и бесконечно мудрый, в Бюро его советы считаются неоценимыми.
– Что там у нас? – поинтересовался он привычной фразой, приземляясь на краешек стола. Концы куцеватых серых крыльев смахнули со столешницы несуществующую пыль.
– Смотри, – кисло предложил я, наблюдая, как Васька подслеповато щурится, разбирая текст задания.