Игорь Андреевич Стебловский отчаянно желал разбогатеть. Нельзя сказать, чтобы сей индивидуум, тридцати с хвостиком лет, не прилагал к тому никаких усилий. Да только ему не везло. Все предприятия бедолаги заканчивались полным фиаско. А желание оказалось самым что ни на есть искренним, по нашему профилю. И там – я укоризненно глянул в облака, символизирующие в Бюро потолок – решили, что его время пришло. До Нового года оставалось всего-ничего, и следовало поторопиться. Всё понимаю – грядут праздники, запарка. Но не до такой же степени? Учётчики проглядели, что Игорь Андреевич является уникумом, а Сам – подмахнул, не глядя. И вот что теперь делать? Мы с Васькой обалдело уставились друг на друга.
Заветных желаний у Стебловского было два. И оба – настоящие. И второе исполнить было – раз плюнуть. Без первого. А грозная резолюция никак не поясняла нам, какое из двух, или оба сразу, следовало брать в работу. Я поёжился, представив себе процедуру уточнения. Ну не-ет!
– Василий, – мой голос стал начальственным до неприличия. Я собирался поручить эту задачу ему, авось прокатит.
Однако Васька, умудрённый опытом ангел-помощник, только помотал головой. Мол, не его это дело, в такие выси забираться.
– Ой, ну а делать-то что? Может, пусть сам выбирает? – сдался я.
– Был у нас один случай, – задумчиво пробормотал Васька, почесав всклокоченный венчик пушка, обрамлявшего розоватую лысину, – когда клиент от своего желания отказался. Но очень давно. И выхода у него не было... А тут ведь другое дело.
Действительно, другое. Второе заветное желание весёлого недотёпы Игоря Стебловского звалось Ирочка Мухина и проживало в его памяти последние десять лет, пребывая в нетускнеющем образе юной абитуриентки филфака. Тихой и робкой. Он целомудренно мечтал о ней все пять лет параллели, не перестал и после того, как учёба закончилась и дорожки их разошлись. Периодически в жизни Игоря Андреевича возникали женщины, но никому из них не удалось пробиться к его сердцу, прочно занятому Ирочкой Мухиной.
Я просматривал незамысловатые повороты жизни Стебловского в поисках какой-нибудь зацепки, маячка, от которого можно было оттолкнуться, чтобы начать плести цепь событий. И был уже близок к отчаянию, когда наткнулся на его школьного друга, Балагурова Женю. Вася встрепенулся за плечом, едва не зацепив крылом моё ухо. Он тоже разглядел, в кого вырос лопоухий и стеснительный ботаник Женька.
– Евгений Сергеевич, машина подана, – голос секретаря Эльзы, слегка искажённый селектором, всё же хранил почтительность, – из министерства уже звонили.
– Спасибо, Элли.
Балагуров отпустил кнопку селектора и вздохнул. Разговор предстоял тяжёлый. Министру было глубоко безразлично, что у Балагурова не было на примете человека с нужным уровнем таланта для реализации навязываемого фирме проекта. А «лепить горбатого», как это делали все вокруг, он просто не умел. Его компания, удачно занявшая пустующую нишу на рынке и стремительно взлетевшая на деловой и финансовый Олимп благодаря гениальности основателя, пользовалась доверием и растущим спросом на свои разработки. Государство не обошло вниманием такую популярность, разместив несколько заказов. Но теперь от Балагурова просили то, чего он сделать не мог. И никто не мог, насколько он знал. Однако министр вёл разговор в ключе «вынь да положь», а доводы Балагурова его не интересовали...
– Вася! – скомандовал я, больше не раздумывая, какое из желаний Стебловского исполнять первым. Золотой телец сыпал драгоценными камнями из-под копыт, спеша навстречу Игорю.
В холостяцком бардаке жилища нашего подопечного пылились незаслуженно забытые работы. В линованных пожелтевших тетрадях. На дисках, рассованных среди книг. В памяти обоих его компьютеров – и старенького, и нового, добытого, как трофей, в битве за мечту о материальном. А ещё больше хранилось в голове у Стебловского, который фонтанировал гениальными идеями, подкреплёнными глубоким знанием предмета, но совершенно не умел их реализовать. И уж тем более – продать.
– А как же Ирочка? – не отступил Васька, насупившись. Романтик, на мою голову!
– Разберёмся, – отрезал я. – Лети!
Васька недоверчиво хмыкнул и исчез, а я неохотно заглянул в среднюю школу городка Зареченск, где в пустом классе проверяла тетради своих учеников Ирочка Мухина. Ирина Леонидовна, преподаватель русского языка и литературы. Эти двое подходили друг другу, как соседние детальки пазла. Куда смотрят ангелы Судьбы, интересно? У них-то какой аврал? Бессребреница Ирочка и в тридцать лет искренне считала, что истинное счастье состоит в том, чтобы дарить свет знания неокрепшим детским умам. Единственное, о чём она сожалела, что у неё самой детей так и не случилось.