Однажды ненастным зимним вечером он удобно расположился там, потягивая виски и просматривая газету, когда разговор, происходивший у него за спияой, привлек его внимание и заставил прислушаться. Два господина оживленно беседовали. По доносящимся до него отрывочным фразам он смог понять, что говорили о бюсте. "К счастью у них было время..." Он недослышал сказанного, потому что мимо с шумом прошел официант, неся уставленный бокалами поднос. Что же им нужно было сделать вовремя?
раздумывал Адемар. Его шутливое предложение, неожиданно пришедшая в голову забавная мысль в день свадьбы племянника, похоже, имело непредвиденные последствия. Он запустил в ход некую силу, породил своего рода обычай, моду. Не понимая, что же произошло, он задался намерением все выяснить. К сожалению, ему не удалось поговорить с теми двумя господами. Прояснение загадки отодвинулось на неопределенное время. Но впредь он решил быть более внимательным и не упускать новых упоминаний о бюсте. Однажды он вошел в гостиную, когда разговор среди многочисленных собравшихся друзей уже подходил к концу. Ему даже показалось, что речь шла о множестве таких бюстов. Но это мнение было уверенно опровергнуто Педрито Дефферрари Маренко, молодым адвокатом и политиком, которого считали будущей надеждой традиционалистской партии. Говорили об одном-единственном бюсте, от которого все стремились поспешно избавиться, как только его получали. Потрясенный Адемар хранил молчание.
С того момента он стал испытывать серьезную озабоченность. Повод для беспокойства не имел ничего общего с эгоистическим чувством; сидя в кресле на своем обычном месте в клубе, он тщательно проанализировал свои ощущения и понял, что исподволь им овладевал пока еще смутный, но все более его поглощающий благородный порыв. Он стал постоянно думать о племяннике, его счастье, его профессии, его супружеской жизни. Молодые еще продолжали свое длительное путешествие по Европе, и Адемар поистине томился ожиданием те недели, которые отделяли его от их возвращения.
Наконец, когда они приехали, он несколько дней вынужден был сдерживать свое нетерпение. Однажды вечером он пригласил молодого человека в клуб выпить виски. Поговорив о разных мелочах, связанных с путешествием, он осторожно разузнал интересующие его подробности. Все обстояло хорошо:
племянник и его жена были счастливы, деньги водились в избытке, а профессию инженера молодой человек считал своим настоящим призванием.
Довольный Адемар едва заметно посмеивался, как заговорщик.
Но через несколько дней он с тревогой отметил, что теперь его стала заботить судьба Олегарио Банфиельда, которому племянник подарил бюст.
Здесь дело обстояло сложнее, потому что дружеских отношений между ним и Банфиельдом не существовало, и не было повода повидаться с ним. Тем не менее, он принялся наносить визиты общим знакомым, рассчитывая разузнать подробности, он изобретал всевозможные уловки и предлоги, чтобы получить как можно более полные сведения о жизни Олегарио и его супруги.
Разумеется, он достиг цели и испытал удовлетворение. Более сложными оказались последующие расследования, поскольку по мере продвижения в них оказывались участвующими люди почти совсем незнакомые. В конце концов он решил обратиться к частному детективу. Поначалу ему было трудно побороть профессиональное недоверие инспектора Молины. Тот, как искушенный человек, логично предположил сентиментальную подоплеку. Похоже, весьма богатый господин завел дорогостоящую интрижку, желает соблюдения верности и, естественно, стремится получить тому доказательства. Но поскольку круг расследования должен был охватить десять или даже пятнадцать только что вступивших в брак пар, инспектор вынужден был принять доводы, изложенные Адемаром. Вся работа, пояснил клиент, будет заключаться в проведении встреч с целью получения определенных сведений, якобы некая крупная кредитная фирма, название которой на всякий случай надо иметь про запас, проводит широкий опрос с целью выяснения морального и финансового состояния нации. Пару раз Адемар подметил оттенок иронии у инспектора, но поскольку тот выполнял свои обязанности добросовестно, он оставил это без внимания. В свою очередь, инспектор ежемесячно получал солидное вознаграждение за свои услуги, а потому тоже отбросил мысли, мешающие работе, и действовал весьма усердно.
По прошествии некоторого времени Адемар обнаружил, что невозможно было составить представление о жизни человека, начиная с момента получения им бюста, если не знать, как он жил раньше. Только сопоставление могло привести к верному выводу. Это открытие чрезвычайно осложнило расследования. Чтобы помочь инспектору, Адемар решил сам подключиться к работе. Круглые сутки он встречался с нужными людьми, запрашивал сведения, долго следовал по улицам за незнакомыми личностями.
Несколько месяцев спустя, в одну из туманных ночей, когда он проходил по кварталу Реколета, его охватил внезапный испуг. Малозаметная фигура, почти тень, которую он увидел, обернувшись, вызвала в нем подозрение, что за ним тоже следят. Кровь прилила к голове, чувство страха почти парализовало его. Все же ему удалось прибавить шагу, несколько раз внезапно по крайней мере, он так полагают изменить направление пути, сворачивая на перекрестках, и в конце концов добраться до дома. Вскоре он успокоился: раз он вмешивался в жизнь других людей, какое ов имеет право препятствовать, чтобы кто-либо вторгался в его жизнь? Но размышлял он над этим недолго, поскольку очень устал, его физическое и душевное состояние за последние недели значительно ухудшилось.
Еще примерно месяц он продолжал свою работу, постоянно ощущая, что за ним внимательно наблюдают, пока наконец недомогание в желудке и легкое покалывание в левой стороне груди не вынудили его обратиться к врачу. Ничего серьезного, заверил тот. Диета, отказ от алкоголя, курс инъекций и будет как новенький. Он вернулся к себе домой на улицу Ареналес и лег в постель. Назавтра был его день рождения, и он хотел быть в форме, чтобы принять гостей. Но проснувшись, он обнаружил, что ему не удастся вместе с друзьями отметить это событие. Сильная боль, ревматическая или какая-то другая, не давала ему пошевелиться. Он вызвал врача, и в полдень тот явился. Действительно, его легкое нездоровье осложнилось люмбаго.
Целый день он провел в постели. Слуга пропустил к нему нескольких друзей, зашедших его поздравить, приносили и подарки. В девять вечера слуга ушел, получив разрешение сходить в кино. Адемар велел ему неплотно закрыть дверь на случай, если зайдет еще кто-нибудь из знакомых. Спустя полчаса в дверь постучали, и, не дождавшись ответа, вошел посыльный.
Склонясь под тяжестью ноши, он втащил сверток и поставил его на столике в прихожей. Затем он приблизился к постели, вручил письмо и удалился.
Сверток в соседней комнате казался темной тенью. Согнутый от боли, не имея возможности привстать, Адемар вскрыл пакет и достал из него визитную карточку. Имя было ему совершенно незнакомо. Хотя нет, он видел его однажды, в день свадьбы племянника, на карточке, приложенной к бюсту! Адемар в тревоге протянул руку к телефону. Приложив трубку к уху, он убедился, что телефон не работал. Он снова с трудом попытался приподняться, но напрасно. Грудь его сдавило так, что в голове помутилось, и сжимало все сильнее, сильнее... Прихожую заполнила похожая на разлившийся кофе тьма, которая проникла и в комнату.
"Повторяющаяся ночь" (1953)