Вот господин Тит, пекарь, раскладывает товар на прилавках, ожидая первых покупателей. Придирчиво изучает один рогалик (чуть подгоревший) и бросает его лохматому псу. Пса Пулий тоже знает. Частый гость здесь. Господин Тит зовёт его Блоха, но трактирщик из таверны кварталом ниже по улице (который тоже иногда подкармливает собаку) кличет того Весельчак. Как его настоящее имя, видимо, не знает даже сам пёс, но готов откликаться на любое, которое сулит еду.
Пара волчиц плетётся со стороны дома номер 22 – возвращаются с работы. Одна с синяком на пол-лица – видимо, клиент попался с характером. Мальчишка-газетчик занимает свой пост у фонаря. А вот и фонарщик. Ставит лестницу, карабкается наверх, открывает дверцу каждого уличного фонаря и гасит пламя лампы. В центре города уже с год как поставили гномьи светильники – те зажигаются и гаснут сами (волшебство – не иначе), но в остальных районах фонарщики пока при деле.
Проще говоря, ничего странного (хоть на чуточку страннее обычного) перед домом не происходит. Пожалуй, страшное позади. Можно вернуться к обычной жизни. Впрочем сегодня лучше из дому не выходить. Да и завтра тоже. А к району, где была «Городская нора», Пулий не собирался приближаться ещё минимум лет десять.
Вот только что за жизнь будет теперь – без работы? Хорошо хоть за жильё не нужно платить ещё целый месяц.
– А теперь, любимый, будь добр, выложи наконец, в какую передрягу ты умудрился вляпаться.
Лидия обладала удивительным даром. Обычно она говорила ласково и певуче, напоминая девиц из Святого хора, что пели по выходным и праздникам на главной площади. Но, когда ей хотелось, она умела вложить в голос столько едкого яда, что уши жгло, словно голова оказалась слишком близко к печи, в которой старик пёк свои знаменитые на весь район курники… Эх, не видать теперь ни курников, ни денег, ни…
– Ты меня вообще слушаешь?! – Лидия стукнула в плечо своим кулачком. Удивительно сильно для такой маленькой женской ручки.
Пулий ещё раз выглянул на улицу, теперь уже без опаски, и задернул шторы.
– Да тут и рассказывать нечего, – Пулий хихикнул. Жена лишь сильнее наморщила нос.
Страх уходил, а его место занимал стыд. Придётся признаться, что он теперь без работы, что больше не может содержать семью. Лидии придётся распрощаться с мечтами о ткацкой мастерской, а их сыну (почему-то Пулий был уверен, что у них родится сын) суждено расти в нищете…
– В «Норе» драка случилась, старик меня отправил за стражниками сбегать, – врать было не впервой, он решил, что совесть вполне справится с ещё одной ложью. – Один из задир следом увязался,– а стражников, как назло, и не сыскать, когда те нужны.
Лучше так, чем долго оправдываться и кормить жену обещаниями. В конце концов, отложить проблему на потом – всё равно, что решить её наполовину. Так говаривал отец Пулия… пока ему горло не вскрыли. Отца он немного помнил. Мать же всегда была лишь смутным образом.
Лидия смерила его испытующим взглядом. Выпятила нижнюю губу и сдула прядь волос, снова закрывшую один глаз.
– И что теперь?
Самообладание возвращалось. Пулий прошёл на кухню (для этого потребовалось сделать целых четыре шага) и налил в щербатую чашку воды из кувшина. Выпил залпом.
– Теперь? – Наполнил чашку снова, отпил половину. – Пережду немного, потом обратно в «Нору» пойду. Надеюсь, хотя бы пожар не устроили. – На последней фразе голос дал петуха. Такое бывает, когда случайно ляпнешь правду.
Лидии ответ не понравился. Взгляд с умеренно-презрительного превратился в унизительный.
– Ты негодяй и трус, Пулий! А если в той драке старика ранят? Или, не доведи Создатель, ещё хуже… Что с нами будет, подумал? Ты немедленно пойдёшь за стражниками. Где найдёшь другого дурака, который согласится платить такому лентяю, как ты?
Пулий не знал. Но именно это ему предстояло выяснить в ближайшее время. Вот только едва уснувший страх снова начал беспокойно ворочаться.
***
Пулий перешёл на другую сторону улицы, стараясь разминуться со слепым попрошайкой. Лишних денег теперь не было, а если не придумать, как их заработать, совсем скоро придётся самому стоять с протянутой рукой. Лучше выкинуть эти мысли из головы. Но легче подумать, чем сделать.
Будь Пулий настоящим мужчиной, возможно, не оказался бы в такой скверной ситуации – он мог обсудить тот случай со стариком и попытаться вместе найти решение (хотя не исключено и то, что в этом случае среди обугленных брёвен «Норы» сегодня утром нашли бы одним трупом больше). Будь Пулий мужчиной хотя бы наполовину, сейчас он бы пил дома кофе (про который скоро можно будет забыть, учитывая обстоятельства), велев жене заткнуться, а не бродил по городу, думая, где заработать.