Я помнил, мы с моими родителями были на похоронах. Я и Сашка тогда вообще не понимали, что все вокруг плачут и отчего всё такое грустное.
- И вот дошёл я до конца коридора, а там, смотрю, отец стоит, улыбается, на руки меня взять хочет. Я уже ринулся к нему, да вдруг в ступор встал и такой, а мама, как же мама? Отец мне тогда на встречу пошёл, опустился на коленку рядом, за плечи взял и говорит, подожди, сынок, не торопи. И обнял меня, крепко так, тепло...
Дотлевший окурок больно обжёг пальцы, вывив меня из оцепенения.
- А дальше? - спросил я.
- У всех по-разному, ну... Там у кого что по желанию. Мне лет то не много было, я в основном вот так и играл на дубе, с тобой, каким я помнил тебя.
В животе у меня похолодело.
- Я что... Я... умер?
Сашка весело рассмеялся.
- Вот ты чудила, ой... фух... - сказал от отсмеявшись. - да нет же, нормально всё! Говорю же, не дрефь!
Санены слова подействовали успокаивающе, хотя я всё ещё не понимал, как такое может быть.
- Это наслоение. - сказал он так, будто это что-то для меня могло значить. - А... ну да. Бывает такие моменты, когда в некоторых местах, сильно эмоционально заряженных, происходит наслоение мира того, на этот. Когда воспоминания нас, умерших, наслаиваются на реальный мир.
Он говорил об этом совершенно спокойно, даже с некоторой радостью, хотя мне, при каждом упоминание о том, что рядом со мной сидит мертвец, становилось до невозможного жутко.
- Мы ведь там, после смерти, не стареем вовсе. Как бы останавливаемся в одном моменте. Я бы так и играл на этом дубе, но тут тебя увидел и... Ну ты как бы со мной воспоминаниями поделился что ли.
- И что, ты теперь вечно тут будешь? Таким вот? - я осмотрел его с ног до головы, автоматически закурив ещё одну сигарету.
Он похлопал себя по коленям.
- Таким? Да нет... Какая разница то, Тём? Да и тут не буду. Ты ж не понял по ходу. Наслоение штука крайне редкая. То, что ты с ним столкнулся... Ну тут один на миллиард шанс! Скоро оно закончится и всё, ты пойдёшь по своим делам, я... - он не закончил. И вправду, какие дела могут быть у призрака?
- Угостишь ещё? - спросил он, указывая на зажатую в руке пачку.
- А? Да, конечно...
Мы ещё посидели какое-то время молча, докуривая зажжённые сигареты.
Вдруг, бросив недокуренный окурок на сырые листья и вдавив её вглубь подошвой кроссовка, Сашка поднялся и, протянув мне руку, произнёс.
- Ну бывай, Ястреб. Пора мне, рад повидаться был.
- Как, уже? - поднявшись и пожимая протянутую руку, сказал я.
- Уже. - сказал он и исчез.
Только сейчас я понял, что до этого момента в лесу стояла гробовая тишина. Как только Сашка исчез, где-то над головой зашелестел ветвями ветер, а в протянутую в рукопожатие руку, упал жёлтый, осенний лист.
- Бывай, Сокол. - сказал я, шагнув в сторону старого дуба, где совсем недавно звучали радостные детские голоса.