-Это мой крест, Чарли. Если меня схарчит никчемная нежить, то чего я стою? Позор на ваши с ректором головы. Оборотень усмехнулся, он точно знал, что я не струшу, но сам боялся за меня. Ветер подул в спину, толкая меня к волку, крепко обняла его и быстро отстранилась. Пора было выдвигаться, иначе схлопочу от ректора. Чарли передал мне мешочек, в котором, судя по весу, было явно больше десяти золотых. Деньги мне пригодятся: переночевать, купить еды себе и лошади, перехватить редких трав у старых опытных травниц и , если повезёт, обжиться курткой из вупырьей кожи и парными кинжалами из вампирской столицы. По слухам, они были лучше гномьих в сотню раз, стоили баснословно дорого и не продавались кому попало. Теша себя надеждой о том, что я не 'кто попало', двинулась в путь. Чарли смотрел мне во след очень серьезным взглядом, казалось, что даже скрывшись за холмом я видела льдистые, светящиеся во тьме глаза.
***
После отъезда Аро, кабинет ректора
-Ты отправил её на верную гибель! - орал взбешённый вервульф, - Ты понимаешь это?! Понимаешь, бесы тебя забери!? -Забываешься! - прикрикнул ректор, - Она уже взрослая и должна научиться нести ответственность за свои поступки, даже нечаянные. Помолчали. Подумали. -Позволь мне поехать с ней, - последняя попытка уговорить, терпение ректора уже на пределе. -Да пойми же ты, нет ничего опасного в этой поездке. Ледяное плато неактивно уже десять лет, с той нежитью справится любой третьекурсник, а вампиры вполне миролюбивы и нагоняют жути лишь для имиджа. Успокойся! Трясёшься, как за своего ребёнка...- в голосе Фастинуса прорезались ревнивые нотки. -Вот именно, бояться вообще то ты должен! Почему ребёнок твой, а переживаю я?! -Потому что я в своей дочери полностью уверен и доверяю её решениям! Оборотень скептически посмотрел на эльфа и хмыкнул: -Именно по этому не сказал ей? - поддеть друга - святое, - Не кажется ли тебе, что несправедливо было рассказать одной и утаить от другой. -Не лезь в это, - зашипел высокородный, - Аро не готова, я не хочу её сломать. -Ты сломал её тогда, когда бросил мать Ароиллы,- Чарли давно хотел сказать это, но повода не было, - Почему же Иванна так ненавидит девочку? Не потому ли, что она вылитая копия папочки? Да нет, бред какой то. Увесистая папка прилетела в плечо разошедшегося оборотня, но не умалила его порывов: -Ещё немного и ты потеряешь её, так и не обретя, - проворчал мужчина и вышел из кабинета, громко хлопнув дверью, - Тупырь…
Глава 2
Ледяное плато безмолвствовало, мирно простираясь за горизонт. Даже погода стояла вполне терпимая - градусов пять в минус, не рискуешь обледенеть и превратиться в сосульку. Третий день пути шел в быстром темпе, большими перегонами я вела лошадь на юго-восток. Ночевать на плато было опасно, даже не смотря на то, что оно действительно в спячке - чем бес не шутит, да и провести ночь на холодной земле - смутное удовольствие.
Путь настолько мирно протекал, что закладывалось смутное подозрение о готовящейся грандиозной подлянке. Две ночевки в лесу прошли мирно: два гуля, три шишиги и шесть лярв. Ничего особо смертельного, всё легкоупокаиваемое и быстроубиваемое. Совсем уж это не вязалось с ужасными рассказами об этих местах, скучно. Мой исследовательский интерес утих на третьем году обучения, когда мастер Фастинус устроил нам экзамен в катакомбах, кишащих жаждущими отмщения скелетами и трупами разного срока разложения. А все потому что до этого я и пара моих сотоварищей так жаждали попасть в эти катакомбы, что за неделю научились строить один портал на круговой подпитке и, плевав на все защитные контуры академии, телепортировались таки до нужного места. Из портала мы выпали в состоянии 'хуже гуля' и даже моргали с большим трудом. Фастинус пришёл как раз в тот момент, когда Ангуса начал харчить голодный лич. Смотреть на то, как твоего друга поедает тварь и не иметь возможности ничего с этим сделать - страшная мука. Ещё ужаснее быть на его месте, но, к счастью, мне не пришлось это испытать, однако я впечатлилась и разума у меня таки заметно прибавилось после этого случая. Фастинус знал, что мы направляемся туда и намеренно выжидал до полного нашего изнеможения; но экзамен зачёл.