— Ничего я тебе не скажу.
— Вопросы следующие. Сколько у тебя землянок с людьми? Кто и когда, прибудет за пленниками? Где ты прячешь награбленное? Где деньги за живой товар?
Петро попытался плюнуть в меня, но видно от пережитого, во рту у него пересохло, не получилось.
Я еще раз повторил вопросы. Петро отмалчивался. Упертый чертяка. Зря он так. Осмотрелся. Возле печки стоял ухват с крепким на вид черенком. Вот его, черенок, и будем пользовать. Спокойно сбил рогач, и ножом, найденным на столе, заострил один конец.
— Петро, будешь молчать, я тебя насажу на черенок, как жука.
— Ты не посмеешь, не по-христиански это, — бешено вращая глазами, и постепенно белея, прошипел Петро.
— А ты добрый христианин, продаешь людей, наверное, басурманам. Не тебе меня к человеколюбию призывать.
— Ничего не знаю, никаких денег у меня нет.
— По-хорошему не хочешь.
Найденным куском сала, обильно смазал заостренный край черенка, и приткнул оный к заднему проходу Петра. Жестоко, да, по иному с выродком, разговор не клеился.
Петро задвигал ягодицами, пытаясь сбросить орудие пытки. Не получилось из этого ничего, надежно я Петра привязал. Легонько, чуть-чуть толкнул черенок. Петро завопил, и начал рассказывать.
По его наводке, я обнаружил два тайника в избушке. Один с золотыми и серебряными украшениями, второй с приличным по размеру сундучком, полным серебряных монет. В каких странах монеты чеканились, я не имел понятия, еще не полностью окунулся в реальную действительность.
Полона у Петра, тридцать пять человек, в основном женщины, они ходовой товар на рынках Крыма. Продать людей планировал послезавтра, турку-торговцу, у которого хорошо оснащенный корабль, под надежной охраной десяти головорезов. Сигнал для турка вывешен на шесте у берега Днепра.
Раньше, по словам Петра, у него в подчинении было восемь бандитов, но год назад, совершили неудачный налет на село, недалеко от Чернигова. Унести ноги, посчастливилось Петру со Степаном. Стали промышлять здесь, по-маленькому, не зарываясь. Надежных соратников, подобрать трудно, и некогда, скоро закончится сезон судноплавства, надо заработать денежку. Больше никакой значимой информации Петро сообщить не мог, а значит, он потерял полезность для меня. Мой тренер Алилджон учил, не оставлять за своей спиной живого человека, могущего в последствии отомстить. Я не оставил, свернул Петру шею. Снова спрятал найденные у бандита сокровища. Пошел разбираться с остальными горемыками.
Вначале выволок из землянки Степана, и без лишнего шума, отправил вслед за Петром. Потом освободил пленников. Народ быстро, без лишних слов, бегом, растворился в лесу. Куда ушли? Их дело, меня совершенно не касающееся. Осталась одна Соломия.
— Ты, красавица, почему с остальными не ушла?
— Спасибо за освобождение и за заботу. Эти разбойники, отобрали мой товар. Я на лодке сплавлялась вниз по течению Днепра. Останавливалась в прибрежных селах и хуторах, торговала. Здесь тоже, думала торговать, а попала в лапы торговцев людьми. У Петра, где-то тут недалеко, есть конюшня с лошадьми и лабаз, туда они мое добро свезли.
— Отчаянная, ты, баба Соломия. Одна на лодке, по реке. Каждый обидеть может.
— Пока не терпела обид от людей. А эти двое, не люди они, кровопийцы и душегубы. Одна, потому-что два года назад, вся моя семья от горячки вымерла, и муж и двое деток. Так и мыкаюсь, пытаюсь выжить. В одном месте покупаю, в другом продаю. Сезонный заработок у меня. До ледостава, обязательно нужно вернуться домой в Вышгород. Зимой пироги пеку, продаю на торгу.
— Смотрю, ты хорошо знаешь окрестности. Подскажешь, куда я забрел на свою голову?
— То, что ты не местный, я поняла сразу. По одежке и по разговору. У нас все по-другому. Два дня пути вверх по течению, хутор Ивана-рыбака, он там с дочкой живет. Хороший, приветливый мужик. Верст десять от хутора, если ехать по большаку, небольшая, примерно, в семь хат деревенька, названием — Сычевка.
— А города крупного нет рядом?
— Четыре дня греби, против течения в Кременчуг попадешь. Городишко так себе, не очень. Там казаки живут, зимуют в основном, многие при деньгах. Но мой товар не для них, нет у меня денег на закупку дорогого, что казакам по душе.
— Давай отыщем твой товар, а потом будем думать, как дальше быть.
— Сначала похороним разбойников, негоже, им лежать не погребенным, не по-христиански.
Уже рассвело. За два часа, в четыре руки, мы управились с похоронами бандитов. Соломия, даже молитву, прочла над могилами.