Я была под впечатлением, и не заметила, как сама уронила слезу.
— Он женится на Луизе. Как она поедет за ним? — спросила я, вспоминая хрупкую Луизу.
— Ну, сейчас он генерал, а не унтер офицер! Сейчас все по другому! — вздохнула герцогиня. — Правда, несколько лет назад он хотел жениться на одной девушке. Я честно не знаю ее имя. Он нам ее не представлял… Он написал письмо с просьбой о свадьбе… Но я запретила ему! Нельзя так мучить бедняжку! Потом я отправила второе письмо. У меня после первого руки тряслись! Я как вспомнила этот форт. Я не хочу, чтобы бедная девочка ночами сидела возле колыбели, и забивала каблуками крыс. Тем более, что мода на цокающие туфли давным- давно прошла!
Глава 27
Я смотрела на нее, вспоминая письмо, которое нашла на столе у Амбера.
Оно лежало в конверте, а я …
Я обычно не имею привычки читать чужие письма.
Но тогда я вдруг испугалась, что пришел приказ куда-то выдвигаться или прибыть в расположение какого-нибудь форта.
Амбер часто говорил об этом, поэтому я боялась приказа, как огня.
“В любой момент меня могут дернуть!”, - спокойно говорил Амбер, а у меня сердце рвалось на части от его спокойствия.
— Молчи, — шептала я, прикрывая ему рот рукой. — Я прошу тебя! Не говори мне такие вещи…
— А что не говорить? — пожимал плечами Амбер.
Голос его при этом был спокойным. Его дыхание согревало кончики моих пальцев.
— Приказ есть приказ.
— Но ведь тебя могут убить, — сглатывала я, чувствуя, как подрагивают кончики пальцев на его губах.
— Могут, — отвечал он, а я мысленно представляла, что потеряла его. И в этот момент сердце рвалось на части.
В такие моменты мне хотелось обнять его и не отпускать никогда. Иногда ночью я лежала и вслушивалась в биение его сердца, глядя на серый прямоугольник окна глазами, полными бессонницы.
“Он здесь, со мной!”, - шептала я себе. И только тогда я могла уснуть.
Мне казалось, что жизнь с военным — это испытание для сердца любящей женщины. В любую минуту может случиться все, что угодно. Ты ждешь его, ждешь, и тут постучат в дверь. Ты спустишься, чувствуя нарастающую тревогу, откроешь дверь и увидишь бледное незнакомое лицо, нервно поджатые губы, пуговицы мундира и зажатый в руках конверт.
И по лицу будет ясно все без слов. Но ты еще не веришь.
Есть надежда, что он ранен.
Тебе протянут конверт, бросят короткое: “Соболезную!”, а потом быстрым шагом пойдут прочь, подальше от твоего раздирающего душу горя.
“Никакой женитьбы! Запрещаю! Посмотри, кто ты, а кто она! И подумай сам!”, - прочитала я тогда в письме, чувствуя, что в горле встал ком.
Это бы не приказ.
Это было, судя по конверту, письмо от родственников.
Мне казалось, что я снова стою возле чужого стола и вглядываюсь в красивый, явно женский, летящий почерк.
На душе гадко — гадко. Слабость заставила меня дрожащей рукой положить письмо на место и выбежать из кабинета.
Первый приступ тошноты заставил меня побледнеть. Я прижала руку ко рту, пытаясь делать глубокий вдохи.
И на что я рассчитывала?
Мысли лихорадочно метались из одной крайности в другую. “Посмотри кто ты, а кто она?”. Ну еще бы! Он — герцог, а я … я, получается, простолюдинка! Никто. Я помню, как я провалилась тогда к дверному косяку, медленно стекая по нему вниз и шурша платьем.
Сейчас мне казалось, что мир рухнул. И осколки уже не собрать.
Из задумчивости и воспоминаний меня вывел голос герцогини.
— Дорогая моя? С вами все в порядке? — спросила она с такой заботой, что мне стало неловко за то, что я выпала из реальности.
— Да, — кивнула я. — Я просто задумалась. Простите…
— Сначала я написала одно письмо, зная горячность драконов, — продолжала герцогиня. — А потом я собралась с мыслями и написала второе, в котором все объяснила. Девица, как оказалось, не сильно и любила Амбера. Мне даже показалось, что она больше любит его деньги. Раз тут же покинула его. Ну, быть может, это к лучшему. Не каждой дано быть женой военного. Не могу сказать, что я ее сильно осуждаю. Но я даже рада, что так случилось. Быть может, она встретила какого-нибудь плотника или трактирщика. И счастлива!