- Я не единому твоему слову не верю, - холодно бросил Молотов Кире. – Фантазия у тебя хорошая, но больно уж неправдоподобно… Точнее. - Молотов сделал несколько шагов по кухне и сел на стул. – Не удивлюсь, что тебе действительно дали денег на аборт, но вот остальное…
- Я правду говорю, - всхлипнула она
- Ну, допустим, - кивнул Дмитрий.
- Да похер тебе на все мои слова! – вдруг закричала она. – Я для тебя всегда была никем, - заплакала Кира с новой силой. – Я никогда бы не сделала аборт! Думаешь, я не понимаю, что если залететь не хочешь, предохраняться надо? Думаешь, я совсем тупая?! А не предполагаешь, что я не боялась от тебя забеременеть, нет?! Ладно, - Кира устало привалилась плечом к стене. Потрясение от пережитого наконец настигло её, и она чувствовала дикую усталость, руки дрожали. Хотелось просто пойти в душ и смыть с себя грубость чужих прикосновений. Дать волю слезам и постараться избавиться от воспоминаний.
Дима продолжал молчать, и она, еще раз качнув головой, вышла их кухни.
Дима проводил Киру тяжелым взглядом. В голове была какая-то гулкая пустота, и казалось, будто эта пустота потихоньку охватывает все его сознание. Все, что произошло, эта справка, слова Киры, все это смешалось воедино. Когда он увидел тискающего Киру смутно знакомого мужика, тискающего Киру на его постели, разум его словно помутнел. В крови пульсировало лишь одно желание – убивать. Он и сам не понял, как оказался в комнате, как оттащил его от неё, как нанес первый удар. Очнулся лишь, когда дверь за ублюдком захлопнулась. А что было бы, приди он десятью минутами позже?! Дура! Какая же она дура! И этот её испуганный взгляд… А еще справка, разговор об аборте. Он решил оставить это в прошлом, но…
Какая-то часть разума продолжала твердить Молотову, что Кира врет, что она специально придумала всю эту историю, лишь бы не сознаваться в содеянном, что не нужно верить ее словам и принимать их за правду. Только другая часть говорила совсем иные вещи. Сердце каждым ударом давало понять, что сказанное ею не что иное, как истина, а разум просто не хочет принимать это, цепляясь за любую возможность оправдать его жестокое обращение с Кирой. Так было проще… Стоило признать, что все обвинения, все то, за что он презирал и чем попрекал, за что имел право ненавидеть, оказалось ничем иным, как его собственными домыслами.
Дима уже не понимал, чего хочет больше - того, чтобы слова её были правдой, или чтобы это все было лишь лживой попыткой выгородить себя. Пожалуй, сейчас бы он предпочел второе, потому что если слова Киры правда, он не сможет оправдать собственную жестокость по отношению к ней даже перед самим собой. Понимал, что мысли его эгоистичны, но поделать с собой ничего не мог. Осознание того, что, возможно, он ни за что причинял Кире боль, сжимало тисками голову и вызывало неприятный трепет в сердце.
Глава 29
Кира лежала на постели и безразлично пялилась в стену. Мысли её были безрадостны. Дима не верит ей и никогда не поверит, что бы она ни сказала. Любой её поступок будет ставиться им под сомнение и отношение его будет заранее предвзятым. Но что ей теперь делать? Куда идти, да и сможет ли она уйти от него? Отпустит ли он её? Терпеть до последнего? Пожалуй, только это ей и остается. А потом… потом она что-нибудь придумает. Может быть.
Вздохнув, Кира закрыла глаза. Слез уже не было. Ей казалось, что за эти месяцы они вытекли все без остатка. В душе осталась только горькая пустота и разочарование.
Внезапно Кира скорее почувствовала, чем услышала, что дверь в комнату открылась и сделала вид, что спит. Дима неслышно приблизился к постели и остановился. Кира ждала. Секунды тянулись невозможно долго, и она не знала, чем кончится ожидание. Может быть он сам скажет ей, чтобы она уходила и тогда все решится прямо сейчас? Она сжалась под одеялом. Сердце её забилось чаще, словно в ожидании приговора.
Неожиданно кровать прогнулась под тяжестью большого мужского тела и сердце Киры забилось еще быстрее. Улегшись позади нее, Дима, тяжко вздохнув, на мгновение замер, а потом придвинулся к ней и положил руку ей на талию. Кира едва не вздрогнула. Она все еще не знала, чего ждать дальше и боялась думать о том, что все это может означать.
Он погладил её по пояснице, по бедру, ладонь его застыла на её груди, и он снова вздохнул.
Дима ощущал её мягкое тело и биение её сердца под его пальцами. Оно стучало гулко и быстро. И его собственное сердце билось в такт. Он сам не понимал, что происходит, но отчего-то осознавал, что происходит нечто важное. Нечто, способное перевернуть его жизнь, а может быть наоборот, вернуть наконец в правильное положение.