Мы все еще сохранили дружбу, но с каждым годом эта детская ниточка становилась более прозрачной и, возможно, порвалась бы, если бы не мои родители.
— Принц будет сегодня тренироваться. Составь ему компанию, — твёрдо говорил отец.
— Я думала почитать и…
— Никаких почитать, — отец хлопнул книжкой, которую я держала в руках. — Не будь неблагодарной, Нейна, ему нужна компания.
— Но он меня не приглашал…
— Он и не должен. Он принц, а ты обычная девушка. Должна понимать, что твой долг предугадывать его желания. Если прогонит, тогда уйдешь, а если нет, делай, что он скажет.
Этот разговор повторялся снова и снова. Я бросала все свои дела и шла к Рейну, который меня, впрочем, и не ждал.
Хотя не сказать, что он был мне не рад. Обычно мы недолго беседовали, и Рейн спрашивал о моих родителях, о результатах тренировок и даже показывал некоторые приемы.
Все это было скучно, но терпимо. Хотя и повторялось из раза в раз.
После каждой такой встречи я мечтала, что вернусь домой и буду рисовать. Только это и спасало меня. Но, увы, спасало не долго.
Рейн, как и все братья, получил академию от родителей. И, конечно же, меня решили отправить туда.
Я хотела рисовать. Но кто же меня спрашивал?
Хотя так ли я сильно хотела? Может, будь я сильнее или увереннее… Но я была словно потеряна в этой жизни.
На меня давили родители, долг перед принцем, о котором напоминал отец, и будущее, которое он описывал во всех красках.
Будущее, в котором я стану королевой, ведь за все годы я была единственной девушкой возле принца.
И пусть он не проявлял ко мне любовного интереса, но все же пару раз обмолвился, что я единственная девушка, которую он видит в роли невесты.
Впрочем, за столько лет я успела привыкнуть к мысли, что он единственный мужчина, что может быть моим мужем.
— Ты станешь королевой! Наша дочь будет восседать на троне! — с восторгом повторяла мама.
Эти разговоры очень давили на меня, но я только улыбалась и обещала оправдать родительские надежды.
И главной из них было, чтобы я стала лучшей студенткой академии. Этого хотели все, включая и будущего супруга, а значит, так оно должно было быть.
Тренировки давались тяжело, но я была упертой. Я занималась больше остальных. Как и положено королеве.
Я старалась ради семьи. Ради мамы и папы. Ради того, чтобы мною гордились.
Год сменял год. У нас с Рейном стало больше тем для разговоров. Мы не стали ближе, но я абсолютно смирилась с мыслью, что стану его женой.
Это был факт, который обсуждался много раз. Без эмоций, сухо.
— Ты будешь королевой, поэтому должна стараться больше остальных, — просто говорил Рейн, и я старалась, насколько было сил.
Ходила на ненавистные тренировки, терпела боль, учила этикет. Я делала все. И все было не напрасно. Рейн щедро одаривал мою семью.
Маму, папу, братьев и сестер. Все они смотрели на меня с огромной благодарностью, и это было наивысшим счастьем.
Но, как оказалось, я не знала, что такое счастье. Не знала совсем. Как не знала и что такое, когда тебя по-настоящему любят. Любят такой, какая ты и есть.
Наверное, я бы так и не узнала, если бы в одно лето, в перерыв между учебой, не столкнулась с парнем. Это была случайная встреча на гулянии в честь Тиамат, куда я пробралась тайком.
Высокий, веселый, с приятным голосом. Он был студентом Искадорской академии. Я заметила его оттого, что он кому-то доказывал, что студенты Рейндорской академии лишь надутые индюки, не более того. И он отлично владеет боевыми искусствами и может дать фору любому рейндорцу.
Речь эту слышала не только я одна. Да и, как оказалось, на гуляние из Рейндорской академии пробралась также не одна я.
Против незнакомца вызвался один из студентов Рейндорской академии. Димитр. Он был высоким и накачанным верзилой. Я искренне пожалела бедолагу, ведь искадорец хоть и был хорошо сложен, но все же явно был ему не соперник. И как же я удивилась, когда этот парнишка уложил нашего бойца.
Искадорец расхорохорился еще больше, снова и снова повторяя, что рейндорцы узколобые и даже немного глупые. И тогда я не выдержала и решила преподать ему урок.
— Милая, не знаю, какие у вас там порядки в Рейндорской академии, но искадорцы не бьют женщин, — сказал он, сверкая зелёным насмешливым взглядом, когда я скинула туфельки.