Я устало вздохнул.
— Кас, у меня нет времени…
— На родного брата то нет? — с обидой спросил он. — Знаешь, это даже обидно. Рейн я тебе хоть раз отказывал в помощи? Или может я хоть раз не отвечал на твой звонок? Или может меня не было рядом, когда тебе было нужно. Или может…
— Я понял, да. Ты самый лучший старший брат, — подтвердил я.
С Кассиодором у нас никогда не было проблем. Если с Яром были напряженные отношения, с Терром мы поругались в последний год, то с Кассиодором всегда все было ровно.
И он действительно всегда был рядом, когда это нужно. А еще он никогда не лез куда не следует. Не старший брат, а мечта.
И совет дельный даст и выслушает. И отказать такому было бы настоящим свинством с моей стороны.
А я и так чувствовал себя ужасной свиньей из-за того, сколько бед принес Наташе.
Не хватало еще усугубить свое состояние тем, что я и как брат был ужасен.
— Это что-то очень долгое?
— Нет, — тут же ответил Кас. — Но очень, очень важное.
Добавил он.
Глава 40
Наташа около полугода назад
Я лежала и смотрела на мерцающую гирлянду. Уже было лето. Но я обожала сверкающие огоньки, поэтому повесила гирлянду над кроватью. Благо Андрей был не против.
Мне казалось его радует то же, что и меня. Другой мог бы назвать мою боязнь темноты глупой и детской. Но Андрей позволял засыпать мне со светом.
А еще крепко обнимал каждый раз, когда меня до слез пугала гроза. Когда я просыпалась он разговаривал со мной, утешал, целовал, шутил.
И в очередной раз я лежала на кровати, после близости, думая о том, насколько же мне повезло. Меня просто разрывало от любви к этому мужчине.
Я прижалась к любимому, желая уснуть, но неожиданно Андрей напрягся. Его спина стала каменной, он вздохнул и в один миг поднялся на ноги.
— Если ты решил поесть, то прихвати и для меня. Обещаю, я не стану крошить сильно на кровати, только если на твою сторону, — пошутила я с улыбкой.
Андрей развернулся и все мое игривое настроение пропало. Он смотрел как-то странно, холодно, отстранённо.
— Я ухожу, — жестко сказал он.
— Куда? — не поняла я.
На работу может? Очередная командировка? В груди тут же заныло. Неужели снова пропадет. Я так грустила, когда Андрей уезжал по работе.
Он работал на севере, там даже связи не было.
— Я ухожу от тебя, — резко сказал он.
В комнате повисла тишина. Свет гирлянды падал на лицо моего любимого, освещая каждую хмурую складочку на его лице.
— Я тебе изменил.
— Что? — против воли на моем лице появилась улыбка. Это шутка? Это точно шутка, я нервно хохотнула, но все же притянула одеяло скрывая наготу. В комнате повисло напряжение.
— Не смешно…
— Я не смеюсь, — так же сухо добавил он, Андрей потянулся к боксерам и быстро натянул трусы на себя. Следом были штаны и рубашка с пуговицами, каждую из которых он застегивал целую вечность.
В голове все смешалось.
— Что происходит?
— Я же сказал…
— Что сказал? — вырвалось у меня нервно, голос в конце охрип от волнения. Я сильнее вжалась в кровать. — Я не понимаю, ты устроил ужин, потом мы…
— Да я…Я хотел остановиться на ужине, просто не смог сдержаться.
Добавил он. Я ошарашенно уставилась на его силуэт.
— Андрей…
— Слушай, просто, я мужчина, мне захотелось. Напоследок. Понимаешь? Но я люблю другую. Я давно с ней. У нас все серьезно. Я тебе изменял.
Каждую фразу он чеканил. Он говорил обрывисто и мне казалось, что не связно. Что? Что происходит?
У нас был ужин, потом поцелуи, близость. Еще пять минут назад он целовал меня в шею, а сейчас словно положил руку на нее же и душил.
Чувство было такое, словно на меня вылили ушат с холодной водой. Все рухнуло вниз. Я пыталась собраться с мыслями, но не получилось.
Это какой-то дурной сон.
Нужно закрыть глаза, зажмуриться, а после открыть и все закончится.
— Замуж, — вырвалось у меня, я посмотрела на руку, на нем красовалось помолвочное кольцо.
Он ведь еще недавно клялся мне в любви. Это точно шутка. Сон. Да что угодно. Это просто бред.
Из моих глаз начали катиться слезы, а воздуха в легких стало не хвать. Это ложь! Это ошибка!
Я встала, все еще прижимая одело. И сделала шаг вперед.
— Андрей, — всхлипнула я, протягивая одну руку.
— Не надо, — сквозь зубы процедил он и отшатнулся, закрыв глаза. — Я другую люблю. Понимаешь? Я изменщик! Негодяй! Я к ней ухожу.
Меня шатало, ноги стали ватные, в горле пересохло. Я должна была разозлиться. Но вместо этого меня пронзило страхом, пронзило болью.