— О, — супруги переглянулись. — Пятьдесят тысяч… Знаем, это немного дороже, чем обычные цены на такие дома, но…
— Я дам вам семьдесят при условии, что вы позволите мне и моей спутнице жить в этом доме прямо сегодня.
Старик и старушка хлопали глазами. Дорн вертел в руках карандаш.
— Почему вы предлагаете такую цену?.. — мистер Лиор прищурившись, внимательнее взглянул на Дорна. — Вы ведь…
— Меня зовут Дорн Габриэль Эттвуд, и да, вы можете увидеть печать с моим именем вот на этой расписке, — мужчина сунул чековую книжку под нос старику, — и понять, что я не самозванец.
— Но как же… оформление документов? Дом Советов откроется лишь завтра.
— Не волнуйтесь, мне не нужны документы на дом.
— Что же, — в разговор вступила миссис Лиор. — Мы согласны… Так ведь, Бэн?
— Да, милая, это хорошее предложение, но нам все же нужно попросить транспортную компанию, чтобы они забрали мебель. Мы не можем уехать прямо сегодня…
— Сто пятьдесят тысяч, — Дорн уже выписывал расписку, — и вы сможете купить новую мебель.
Я обалдело переводила взгляд с лорда на, вмиг засуетившихся, стариков. Миссис Лиор все ворчала на мужа, чтобы он поторапливался, а мистер Лиор пытался собрать одновременно все важные вещи.
Наконец, семья Лиор, счастливо улыбаясь, притащили к выходу четыре небольших чемоданчика.
— Спасибо вам, — мистер Лиор тряс руку Дорна. — Спасибо! Мы уже и не надеялись продать этот дом, а нам бы хотелось пожить на старости лет с дочерью на море, в Бринтоле. Наша дочь вот уже десять лет счастлива замужем, растит своих детей, из-за чего никак не может приехать.
— Спасибо! — крикнула и миссис Лиор, когда, вручив Дорну длинный ключ, покинула дом.
Я осела на пол, шокировано осматривая небольшой холл. Здесь было тепло и уютно, мебель казалась старой, но была не обшарпанной и чистой. Деревянный пол был покрыт пушистым зеленым ковром, и даже на короткой широкой лестнице, ведущей на второй этаж, ступеньки были обиты ковровым покрытием.
— Куда они… так торопились? — спросила я, слыша собственный голос сквозь толщу воды.
— Думаю, на поезд.
— А… — я распростерла руки, будто охватывая помещение. — Ты его что, правда купил?
— Ты странно себя ведешь, Аделина. Не рада?
— Сто пятьдесят тысяч за одну ночь, Дорн!
— Чему так удивляешься? Я ведь говорил, что драконицы способны потратить такую сумму только лишь на платья и шляпки.
— Но это очень много!
— Нет, не очень.
— Подожди, — я выставила руку перед собой, когда мужчина собрался присоединиться ко мне на полу, и он замер. — Если ты можешь отдать полторы сотни тысяч за ночевку… Боже, всего одна ночь… Так ты вполне спокойно мог откупиться от моего отца и уехать восвояси. Почему ты этого не сделал?
— Может, я не хотел этого делать, — пожал плечами Дорн.
Я непонимающе уставилась на него.
— Ну что ты так смотришь? Я менее легкомысленно отношусь к близости, Аделина. Для меня это серьезно, понимаешь? Знаю, мы договорились не вспоминать ту ночь, но…
— Я не Аделина, — выдохнула, и зажмурилась от страха.
Я не могла больше врать.
Дорн все же опустился на пол рядом со мной. Он молчал какое-то время, а я не могла найти в себе сил, чтобы объяснить свои слова. Слушала завывание ветра за окном и треск поленьев в камине, доносящийся из гостиной. Старики Лиор так торопились уйти, что оставили огонь в очаге.
— Ты не… Подожди, это то, о чем я думаю?
— Я не знаю, о чем ты думаешь, но скорее всего да, это так.
— Кто-то еще знает о том, что стало с Аделиной?
— Только Родан и Барбося.
Я вытянула ноги перед собой, а потом и вовсе легла, уставившись в потолок. Сейчас будет долгий и трудный разговор, а я слишком уставшая.
— И когда ты… ну, попала в это тело? Пресвятой Создатель, Аделина! Ты вообще понимаешь, что говоришь?
— Я не Аделина, — повторила попугаем, ни капли не злясь.
— Ладно, хорошо. Как тебя зовут?
— Я не помню, Дорн. Я здесь уже больше недели и этот мир… он стер воспоминания о моей прошлой жизни. Я знаю лишь то, что говорил мне Родан. Он говорил, что Аделина так сильно не хотела выходить за тебя, что пришла к нему за… Нет, я не должна этого говорить. Забудь все, что я сказала! Родан не должен пострадать из-за моей болтливости.
— Он не пострадает, будь спокойна. Это ведь не Родан заставил Аделину переселиться, она сама захотела. Не пойму лишь, почему? Она говорила что-то обо мне?
— Не знаю, Родан не сообщил.
— А когда это случилось?
— В ночь перед тем, как… да в общем, ты и сам догадался, когда.