По лицу папы я вижу, что он еще многое хочет нам высказать, но Вера крепко сжимает его руку, заставляя молчать. Не знаю, как мы справились бы без ее участия, ведь она всегда судит объективно и не спешит никого осудить или заставить сделать что-то, согласно ее желанию. Чего не скажешь о папе, который время от времени склонен к небольшому деспотизму.
– И как все теперь будет? – взяв себя в руки, спрашивает он.
Мое сердце сжимается от беспокойства в его глазах и злость тут же утихает, потому что я понимаю, как для него это непросто. Мы-то с Киром уже обдумали и свыклись, а он даже о нашем отдельном проживании узнал далеко не сразу и питал надежду, что все наладится.
Мама умерла, когда мне было десять, а Киру тринадцать. Папа растил нас один, Вера у него появилась уже когда я училась на втором курсе универа, так что можно сказать, как родитель-одиночка, он ощущал за нас большую ответственность и, все наши ошибки и проступки записывал на свой счет, потому что понятия не имел, как правильно растить нас без мамы. Именно поэтому я так боялась сообщить эту новость ему, зная, какой болезненной будет реакция.
– Как и всегда, – отвечаю мягко. – Кир будет забирать Фиму с ночевками, мы больше не будем вместе, но в остальном ничего не изменится. Мы не стали врагами, не терпящими друг друга из-за этого. Отношения с семьей и друзьями не изменятся.
– Это ты сейчас так думаешь, – остро смотрит на меня отец. – Посмотрим, как вы заговорите, когда у вас появятся другие отношения с новыми людьми.
– Сейчас рано об этом говорить, – утверждает Кир и я согласна.
Меньше всего я сейчас думаю о том, как бы найти себе другого мужчину и наладить личную жизнь. Я только недавно вышла на работу после длительного декрета и забот у меня хватает с лихвой.
– Не обижайтесь, он скоро привыкнет к этой мысли и перестанет ворчать, – пытается замять все Вера. – Ну так что, ужинать будем?
– Будем, – соглашаюсь я за всех.
Не сказать, что это разряжает обстановку, потому что во время ужина только мы с Верой пытаемся говорить на отвлеченные темы, но, когда мы с Киром выходим из квартиры родителей, я чувствую, словно самое сложное позади.
– Хорошо, что нам больше не придется вести такие разговоры, – усмехается Кирилл, провожая меня до моей машины.
– Ага, напишем в групповой чат, что разводимся, а друзья пусть уже сами переваривают эту мысль, – предлагаю я.
– Думаешь, они не знают? – сомневается Кир. – Ты же сказала Стуже.
Стужа – это моя лучшая подруга Ваня Стужева, которая на данный момент сидит с Фимой у меня дома. Мы учились вместе в универе, в одной группе, но она всегда была той еще стервой и подружилась я с ней только на последнем курсе, хотя у нас очень мало общего, что нам совершенно не мешает находиться в близких отношениях. Кир не очень ее жалует, так что я привыкла к его скептицизму к ее способности быть верной подругой. Она пока единственная знает, что мы с Киром разошлись, и я уверена, что она не разболтала об этом никому, как он думает.
– Ваня умеет хранить секреты, – хмурюсь я. – Если хочешь, сам признайся парням. Мне все равно. В любом случае мы редко видимся всей компанией.
– Посмотрим, – говорит Кир, когда мы доходим до моей машины на темной стоянке. – Езжай тогда. Я заберу Фиму в среду.
– Пока, – киваю я, залезая в машину.
Стараюсь не думать о том, что с каждой встречей я надеюсь на то, что все станет менее неловким, но этого не происходит. Теперь мы с Киром словно ходим на цыпочках около друг друга и только присутствие других людей рядом сглаживает эту ситуацию. Все-таки, что бы мы не говорили друг другу, или папе, как раньше уже никогда не будет. Но я по крайней мере надеюсь, что это не сильно отразится на наших отношениях с окружающими.
Дома меня встречает подруга и мой маленький зайчонок.
– Мамотька-а-а! – бежит мне навстречу малышка, ведь сегодня из сада ее забрала тетя Ваня и мы не виделись с утра.
– Привет, сладусик! – крепко обнимаю свою девочку, целуя в пухлую щечку. – Хорошо повеселились с тетей Ваней?
– Да, тетя Ваня купила мне куклу! – с восторгом рассказывает Фимка, показывая мне куклу-балерину.
– Какая прелесть! – восхищаюсь я.
Ваня, утверждающая, что дети – настоящее наказание для взрослых, питает необъяснимую привязанность к моему ребенку и часто задаривает ее подарками, несмотря на мои возражения. Усадив Фиму смотреть мультики, мы с ней уходим на кухню и садимся за стол, чтобы поговорить.
– Ну, как все прошло? – спрашивает подруга, делая глоток вина, которым предварительно наполнила наши бокалы.