— Что я наделала? — прошептала она.
9
Елка искрилась разноцветными огоньками. Красные, синие, зеленые и желтые фонарики отражались в игрушках и серебристой мишуре. А над всем этим сиянием на самой макушке светилось спокойное лицо ангела.
— Фан.
Услышав свое имя, она обернулась и, почувствовав безграничную радость, увидела Алекса.
— Алекс…
— Она хотела посмотреть на огоньки, — сказал он, кивая на младенца, которого держал на руках. Ребенок был закутан в тонкое белоснежное шерстяное одеяльце. Фан подошла поближе, двигаясь почти по воздуху, и отвернула уголок одеяла, прикрывающий лицо малышки.
— О-о! — только и могла вымолвить она. За всю свою жизнь Фанни не видела более прелестного ребенка. Маленькую, красивой формы головку покрывали пушистые завитки хорошо знакомого ей золотистого цвета. А когда дитя открыло глаза, Фан увидела, что они чистейшего зеленого цвета и серьезные — не под стать нежному возрасту. — Она такая красавица, — прошептала Фан, погладив пальцем румяную щечку.
— Конечно. Она же наша. Как она может не быть красивой? — сказал Алекс, полный гордости.
— Она наша? — удивилась Фанни.
Это тот самый ребенок, которого она носила под сердцем? Ребенок, которого она мечтала держать на руках?
Как всегда, Алекс прочитал ее мысли.
— Хочешь подержать ее?
Фан кивнула и протянула руки, принимая дитя.
— Мы хорошо поработали над елкой, — сказал Алекс.
Фан посмотрела на елку и поняла, что она стала еще красивее, чем несколько минут назад, словно Алекс и ребенок что-то прибавили к ее красоте.
— Это прекрасная елка, — согласилась Фан, ощущая себя совершенно счастливой.
— Я так рад, что мы все вместе. — Алекс заключил ее в объятия вместе с ребенком. — Это так много значит для меня, Фан, быть здесь с вами.
— А где же тебе еще быть?
Она подняла голову и взглянула на него, озадаченная его словами. В сознании шевельнулась какая-то отдаленная тревога: почему она не может полностью понять его слов.
— Семья должна быть в праздники вместе, — уточнил Алекс. — Отец должен быть вместе с семьей.
— Да.
Неожиданно Алекс отступил назад. Или это она отстранилась?
— Я хочу знать своего ребенка, Фан.
— Ал! — позвала она, потому что он отходил все дальше. — Ты прав, ребенок должен иметь отца.
Она уже едва различала его очертания в огнях елки, которые внезапно ослепили ее.
— Ал! — в страхе крикнула она. Хотела дотянуться до него, но у нее на руках был ребенок. Хотела побежать за ним, но ноги как будто вросли в пол. — Алекс!
— Не говори ей, что мне было все равно, Фан.
— Я не скажу.
И больше она его не видела. Ничего не видела, кроме резкого света, идущего от елки, который, казалось, заполнил все пространство.
— Не говори ей, что мне было все равно, — донесся до нее шепот, полный боли.
— Алекс!
Ответа не было. Он ушел, и она знала, что он не вернется.
Почувствовав пустоту в сердце, Фанни посмотрела на девочку, которую все еще держала на руках. Ей показалось, что она стала значительно легче, будто с уходом отца она что-то потеряла. В зеленых глазах, внимательно смотревших на Фанни, стоял вопрос.
— Я вовсе не хотела ранить его, — прошептала Фан. — Не хотела.
Вопрос в глазах ребенка сменился обвинением. Фанни знала, что никогда не сможет ей объяснить, никогда не сможет сделать так, чтобы она поняла.
Как никогда не поймет и Алекс…
Вздрогнув, Фан проснулась. Сердце неистово колотилось. Прошло несколько секунд, прежде чем она смогла прийти в себя. Она лежала на своей кровати. Спальня освещалась мягким светом ночника, стоявшего на тумбочке.
— Это только сон, — сказала она себе. — Всего лишь сон…
Фанни положила руку на живот и закрыла глаза, пытаясь подавить подступившие к ним слезы. Но тогда перед ней сразу же возникло лицо Алекса, полное страдания, каким оно запомнилось ей в день последней встречи три дня назад.
Фанни встала с кровати и пошла в гостиную. Холодный лунный свет струился сквозь раскрытые шторы, отражаясь в серебре мишуры. Ее охватило странное желание зажечь елку. Она включила лампочки, и дерево тотчас же залилось разноцветным сиянием.
Им с Алексом было так весело, когда они украшали елку! Смех, шутливые споры о том, где повесить лампочки, игрушки, мишуру. Все это тогда напомнило ей о хороших временах, которые у них когда-то были в прошлом, вселив радужные надежды на будущее.