— Ну да, — пожимаю плечами.
— А можете мне помочь? Если отец узнает о том, что я участвовал в боях и в
гонках, то точно отправит меня в Москву к матери. Поговорите со
следователем, пожалуйста, — умоляюще смотрит на меня парень. — А я что
угодно для вас сделаю.
Я трясу перед ним папкой.
— Хочешь, чтобы следователь закрыл на это глаза?
— Сделайте что-нибудь, умоляю. Я с этим завязал, правда!
Глядя на него, недовольно вздыхаю.
— Тебе крупно повезло, что следователь оказался моим хорошим знакомым.
Я поговорю с ним, но имей в виду, что ты будешь у него на мушке. Еще один
залет, и ты в тюрьме, ясно?
Тычу указательным пальцем в папку и сердито добавляю:
— Смотри, чтобы этот компромат однажды не оказался на столе у судьи!
— Не окажется, обещаю, — торопливо отвечает парень. — Главное, поговорите со следователем, пожалуйста.
— Добрый день! — вздрагиваю от голоса его отца. Он подозрительно смотрит
то на меня, то на сына. — Все в порядке?
— Да, — натянуто улыбаюсь я. — Проверяла состояние швов. Все хорошо.
И, не задерживаясь, покидаю палату.
— Мария! — догоняет меня Руслан.
Я поворачиваюсь к нему, уже догадываясь, что он, скорее всего, слышал наш
разговор с Денисом.
Но Руслан обратился ко мне совершенно по-другому вопросу.
Он сделал мне предложение, от которого у меня аж дар речи пропал.
Глава 14
Маша
Прощаюсь с Русланом и, находясь в легком шоке от его предложения, иду в
ординаторскую.
Кстати, мой разговор с его сыном он вроде не слышал. Иначе точно
поинтересовался бы о каком таком следователе я говорила, и что это за
красная папка, которой я размахивала, называя ее компроматом.
Не успеваю войти в ординаторскую, как ко мне подходят коллеги.
Рыжеволосая хирург, которой за пятьдесят, и молодая медсестра.
— Мария Андреевна, — шепчет хирург и косится на медсестру, — мы тут
подумали и решили дать вам контакт одного очень хорошего психолога.
— Психолога? — удивленно вскидываю брови. — Зачем он мне?
— Как же это зачем, миленькая вы наша, — наклонившись, шепчет хирург. —
Вам же муж изменил, Мария Андреевна. А это, знаете ли, не проходит
бесследно. Вот когда мне мой бывший муж изменил двадцать лет назад, то я
думала, что…
— Так, стоп! — выставляю перед ней ладонь и сжимаю губы. — Закрыли
тему!
Смотрю на остальных докторов и медсестер, находящихся в ординаторской и
понимаю, что они тоже были участниками этого консилиума, касающегося
моей личной жизни. Просто доложить о результатах консилиума вызвались
двое, самые смелые: хирург и медсестра.
Ну что это за коллектив такой? Им только дай повод посплетничать. У нас в
московской больнице ни за что на свете не стали бы лезть в чужие семейные
отношения и разводить сплетни.
На меня тут в открытую тычут пальцем. Мол, смотрите, это же тот хирург, которой муж изменил.
И без того тяжко, а они ковыряют и ковыряют незажившие раны. Лезут ко мне
с советами, ищут мне психологов. Сегодня утром, пока я поднималась в
лифте, медсестра с другого отделения смотрела на меня сочувствующим
взглядом, а когда лифт остановился на пятом этаже, она, перед тем как
выйти, посоветовала мне обратиться к ее мужу, который работает адвокатом
и специализируется на разводах.
Вся больница уже знает о том, что мой муж изменил мне, и что в его палате
сутками напролет сидит его молодая любовница!
Черт возьми, обычно люди сбегают от своих домашних проблем на работу, чтобы хоть немного забыться, а я жду не дождусь, когда смена закончится, чтобы поскорее уехать домой из этого ада, где с одной стороны на меня косо
смотрят коллеги, а с другой стороны — муж в своей палате милуется с
любовницей.
Гордо поднимаю голову и ледяным взглядом смотрю на коллег.
— А вы профессией не ошиблись случайно? — прищурившись я и доношу до
каждого следующие слова: — В больнице сращивают кости, а не перемывают
их. Здесь ЗА-ЖИВ-ЛЯ-ЮТ раны, а не ковыряются в них.
Рыжеволосая, стоя напротив меня, прикладывает руку к груди и с
сочувствием протягивает:
— Мария Андреевна, миленькая, так ведь может все еще обойдется. Муж
поймет, кого потерял, и вернется к вам.
— Сплюньте! — сердито смотрю на нее. — Мне такое добро и даром не
нужно. И да, хочу, чтобы все поняли, что я чувствую себя прекрасно, не
рыдаю, не бьюсь в истериках, и вообще мне по барабану на почти бывшего