Жду пару минут и с улыбкой отвечаю на входящий звонок. Так и знала, что
она перезвонит.
— Значит так, сучка, — шипит в трубку. — Ильяс через три дня улетает на две
недели в Лондон. Поживешь у меня, но, чтобы к его приезду духу твоего в
доме не было, ясно?
— Двух недель мне будет вполне достаточно для того, чтобы пустить корни в
Дубае, — шире улыбаюсь я.
Скинув звонок, достаю из-под кровати коробку с драгоценностями, которые
остались от красивой жизни, затем захожу в интернет, смотрю время работы
ломбарда в ближайшем городе, а дальше ищу билет на рейс.
— Да здравствует новая жизнь! — облегченно выдыхаю и отправляюсь
собирать вещи.
Глава 46
Маша
Выбегаю из подъезда и вижу, как бомж замахивается палкой на Кирилла.
— Отдай девочку или убью!
— Иван Иваныч! — кричу, подбегая к ним. — Что происходит?
Мужчина поворачивается ко мне с занесенной над головой палкой.
— Он дочь твою хотел увезти! Я его задержу. Забери ее из машины.
— Что ты собрался сделать? — в шоке смотрю на Кирилла.
Готова выхватить палку и самостоятельно разобраться с Кириллом, но в этот
момент из машины выходит Тася и бежит к нам, обнимая зайца.
— Мам, смотри, кого мне папа привез!
— Маш, она просто забрала из машины зайца. Я не собирался ее никуда
везти. Ты в своем уме?
— Милая, с тобой все в порядке? — присаживаюсь на корточки. — Ты бегала
в машину за игрушкой?
— Ну да, — пожимает плечами дочь.
Я с колотящимся сердцем поднимаюсь на ноги, прошу Тасю пойти домой и
поворачиваюсь к моему спасителю.
— Иван Иваныч, ложная тревога. Все в порядке. Спасибо!
Я нисколько не удивлена, что старик так отреагировал на приезд Кирилла. Он
много раз видел, как я пыталась отделаться от него у подъезда и всякий раз
говорил:
— Если еще раз потревожит тебя, зови. Я покажу ему кузькину мать.
А сейчас решил, что Кирилл собрался забрать у меня Тасю, и наколотил его
палкой.
— У тебя бровь рассечена, — оглядываю лицо Кирилла, затем внимательно
изучаю старика. — А у вас все в порядке?
— Ты серьезно думаешь, что я стал бы его бить? — усмехается Кирилл.
— Иван Иваныч, спасибо за беспокойство, но дальше мы сами. Идем, —
говорю Кириллу и киваю на подъезд. — Нужно рану обработать.
По его едва заметной улыбке понимаю, что он даже доволен, что попал в
такую передрягу. Ведь обычно дальше порога я его не впускала, а тут сама
предложила подняться в квартиру.
— Не трогай грязной рукой! — Замечаю, что он, войдя в лифт, вытирает кровь
с брови.
— Спасибо за заботу, — снова улыбается. — Непривычно слышать от тебя
подобное.
— Издержки профессии.
— Маш, я приехал попрощаться с тобой и Тасей.
— Уезжаешь? — хмуро смотрю на него.
— Меня уволили из банка. Планирую продать дом и уехать из Сочи. После
продажи открою счет для Таси и положу деньги под процент. Ей пригодятся, когда вырастет.
Двери лифта открываются, и я выхожу из него, чувствуя облегчение внутри.
«Неужели он даст нам спокойно жить?»
Войдя в квартиру, смотрит на коробки и резко мрачнеет.
— Сегодня переезжаете к нему?
— Да, — киваю, отрывая скотч с коробки, стоящий у двери, и достаю аптечку.
— Повернись ко мне.
Прижимаю вату с перекисью водорода к его брови, поднимаю взгляд, несколько секунд смотрю в глаза бывшего мужа и понимаю, что он стал для
меня совершенно чужим человеком. Как будто просто обрабатываю рану
пациенту.
Кирилл медленно чертит невидимую линию по моему лицу, изучая каждую
родинку, каждую морщинку. Его глаза цвета, как у сибирских хаски, словно
опустошены. Взгляд безжизненный, горький. В последний раз я видела его
таким на похоронах его матери.
— Прости меня за все, Маш, — хрипло произносит он. — Я очень виноват
перед тобой и Тасей. Ты была самой лучшей женой, и… мне жаль, что я
слишком поздно это осознал.
Кирилл проводит тыльной стороной ладони по моему лицу и, пристально
глядя в глаза, заправляет за ухо прядь волос.
— Спасибо тебе за все. — Неожиданно прижимает меня к себе. — Годы, проведенные с тобой, всегда были и будут лучшими в моей жизни.
От этих слов сжимаюсь в комок. Возможно, я просто очень долго ждала их.
Ждала, когда он оценит все, что я для него сделала, и просто скажет
«прости». Но вместо извинений на протяжении нескольких месяцев мне
приходилось терпеть его пакости.