Глава 16.
В воскресенье Дмитрий пришел в гости к Виктории. Он волновался перед встречей как мальчишка. Пока ехал, раз сто прокрутил в голове, как и что будет говорить. Все равно, нажимая кнопку звонка, он ощущал стеснение в груди и полную пустоту в голове. Она открыла дверь. И Дмитрий словно с обрыва сорвался, утонул в ее глазах.
***
Когда он вошел в безукоризненном костюме, с тортом, шампанским, и букетом, дамский коллектив остался в полном удовлетворении от его внешнего вида и манер. Остроумие, проявленное во время застольной беседы, только добавило ему очков, А то обстоятельство, что он умеет петь и играть на гитаре, и вовсе вызвало всеобщий восторг. Когда мужчины вышли покурить, убежденная феминистка Людмила высказала общее мнение:
- Надо брать.
Мужчины курили на лестничной клетке. Костик, он же Константин Игоревич Войновскй, муж Маринки и просто замечательный парень, сказал:
- Дмитрий Львович, Вы знаете, Вика ведь после развода никогда ни с кем не встречалась. Она тогда чуть не умерла, так что если Вы...
- Я не обижу ее. Я хочу на ней жениться. И я верю, что смогу сделать ее счастливой.
- Смотрите, не разочаруйте ее.
Уже потом, когда Ольга сбежала на вечеринку к подружке, а 'семейный совет', предварительно вымыв и расставив по местам всю посуду, наконец, удалился, бросая многозначительные взгляды на Викторию, они с Дмитрием остались вдвоем. Повисло напряженное молчание. Потом Дмитрий сказал:
- Я буду ждать твоего звонка. Сколько бы времени это потребовало, я буду тебя ждать.
Он поцеловал ей руку на прощанье и ушел.
Сейчас мужчина рисковал, предоставляя ей самой право выбора. Но он знал, что иначе нельзя. И еще, он надеялся.
Глава 17.
Прошел год. Ольга в этом году оканчивала институт, строила на дальнейшую жизнь громаднейшие планы, но, в первую очередь собиралась вплотную заняться карьерой. В их с Викторией семействе произошли радикальные перемены. Мама Вика выходила замуж. Ольга смеялась, говорила:
- Дмитрий Львович тебя измором взял.
Свадьба была назначена в эту субботу.
Счастливый жених настоял на том, чтобы была большая свадьба, и белое платье, и много гостей. Он словно хотел, чтобы весь мир порадовался вместе с ним. В день Х невеста была в безумно элегантном прямом молочно-белом платье с непрозрачной вуалью, а жених в строгом черном костюме. Новобрачные казались совсем молодыми и как будто светились от радости. Многочисленные гости поздравляли жениха и невесту, потом вся шумная веселая толпа плавно переместилась в ресторан.
На свадьбу матери Володя пришел со своей невестой. Ольга давно простила его, хотя и не забыла, но ради праздника, подошла первая со словами:
- Ну вот, теперь мы вроде как родственники, давайте дружить. - и утащила невесту Володи в девчачий кружок.
По странной иронии судьбы, Верховцеву пришлось, как зятю жениха, присутствовать на свадьбе своей бывшей жены. Марго приняла невестку, она знала, как тяжело пришлось в жизни ее брату, и была рада, что тот нашел, наконец, свое счастье. Единственное, что ее сегодня удручало, это вызывающе агрессивное поведение мужа. Всю церемонию бракосочетания Верховцев с трудом сдерживался. Его выводила из себя очевидная неправильность происходящего. Для него очевидная. И для него неправильность. Едва высидев минимальное время за столом, как только народ начал кричать 'горько', он поднялся и вышел из зала. Маргарита, проводив его взглядом, расстроено уставилась в тарелку. А веселое свадебное застолье продолжалось. Расшалившиеся девчонки, Ольгины подружки уже украли, и теперь требовали выкупить туфлю невесты. Дружка отчаянно торговался, раздавались взрывы хохота...
***
В кабинке мужского туалета задыхался от бешенства и творящейся несправедливости взрослый, состоявшийся, очень богатый мужчина. Глаза наполнялись непрошенными злыми слезами, он смаргивал их, тяжело дыша, но они набегали снова и снова. Там, в зале другой забирал то, что всегда должно было принадлежать ему. Другой забирал себе его 'светлячок'. Верховцев с бессильной яростью наблюдал за творящимся, и ему казалось, что она светится для Дмитрия еще ярче, чем когда-то светилась для него. Видел он, и то, что Дмитрий не стремится спрятать ее от всех как он сам когда-то, а почему-то так же ярко светится вместе с ней. Владимира душил злой болезненный ком, застрявший в груди, он понимал, только сейчас отчетливо понимал, что потерял свое счастье.
Маргарита, обеспокоенная долгим отсутствием мужа, попросила Володю поискать его. Молодой человек нашел своего отца в туалете. Тот взглянул на пораженного его состоянием сына, и со злобой сказал:
- Я ненавижу таких людей, как твоя мать. Я. Их. Ненавижу. Потому что у них есть все для счастья, им всего лишь чуть-чуть не хватает денег! А все остальное у них в душе. А у меня есть только деньги! Потому что, черт бы меня побрал, я выбрал деньги! Деньги дают все сынок, богатство, власть, женщин, дома, машины. Всё! Но взамен ты становишься их рабом, и делаешь, и думаешь, и живешь не так, как тебе хочется, а как диктуют они. И у тебя нет выбора, что-либо изменить.
Верховцев старший успокоился, умыл лицо холодной водой и добавил:
- Запомни, сын, и постарайся не повторять моих ошибок. Если найдешь свое счастье, не меняй его ни на что, чтобы не стать тебе, таким как я, несчастным, - последнее слово он прошептал совсем тихо, почти беззвучно. Потом добавил, - Всё, иди. Марго передай, что в зал я не вернусь.
Когда они вышли, перед дверями их уже ждала Маргарита. Потрясенный неприятным разговором с отцом, Володя извинился и вернулся в зал. Марго подошла к мужу, взяла его за руку как ребенка и молча повела к выходу. Уже в машине Марго сказала:
- Я знаю, как тебе тяжело, но у нас с тобой маленький сын. Ради него теперь нам надо как-то жить. Когда ты на мне женился, я была для тебя всего лишь дополнением к выгодной сделке. Ты ко мне всегда так и относился, как к чему-то не совсем одушевленному, как к дорогой кукле. Нужна - вытащил, не нужна - снова положил в коробку. А я ведь всегда любила тебя, хотя ты этого и не замечал. Поверь, мне для счастья хватило бы и немного тепла с твоей стороны. - и погладила его по волосам.
Владимир Верховцев уткнулся лицом в плечо жены, и, стараясь глубоко дышать, боролся со спазмом, сдавившим грудь. Наконец, когда он смог говорить, горячо зашептал:
- Марго, давай уедем! Уедем к чертям, туда, где нас никто не знает, начнем жить заново. Только мы с тобой и Сережа. А? Марго?
Она снова погладила его по волосам и сказала:
- От себя не убежишь. Где бы ты ни был, то, что ты носишь в себе, все равно тебя достанет. Просто надо отпустить прошлое, и научиться жить с этим. Ты должен смириться. А мой брат заслужил свое счастье, да и Виктория тоже.
Он так и сидел, уткнувшись в плечо жены, и думал, что Марго права. И что она, в общем-то, хорошая баба, и заслуживает лучшего отношения. Другая бы на ее месте... И раз уж он не может ее любить, так хоть станет ей другом, видит Бог, она этого заслуживает. А там... Там видно будет.
Маргарита смотрела в окно, гладила его по волосам и улыбалась.