А он уже наклонился над ближайшим сугробом и лепит снежок. Бросаюсь набирать снег в ладони, чтобы успеть раньше него. Он успевает бросить первым, но я наклоняюсь и снежок летит поверх моей головы. Я показываю Стасу язык и заряжаю в него вторым. Снова попадаю в цель! Азарт захватывает меня, и я собираюсь снова набрать снега.
Краем глаза замечаю, что Огонёк делает шаг по направлению ко мне. С криками и смехом бегу от него.
— Пощади, ахах, так нечестно, снежок кидай!
— Ещё чего, слишком уж ты меткая, Чертовка, поймаю, и тогда берегись!
— Не поймаешь, — кричу ему в ответ и прибавляю скорости.
Но всё-таки Стас бежит быстрее меня, поэтому быстро догоняет. Я на пределе возможностей, всё же стараюсь оторваться, петляя, как заяц. Но вот он настигает меня, хватая за руку. Я пытаюсь вырваться. Нога скользит на льду, и я лечу прямиком в сугроб.
Стас не отпустил меня, поэтому утягиваю его за собой. Он умудряется немного развернуться в процессе падения, поэтому падает не на меня, а рядом.
Мы тяжело дышим, поворачивая головы друг к другу. Улыбаемся друг другу. И постепенно меня пробирает смех. Я кладу голову на снег и смеюсь, не могу остановиться. Стас смотрит на меня и тоже начинает смеяться. Хохочем, не в силах перестать. Когда я вроде успокаиваюсь, смотрю на него и начинаю по новой.
— Стой, Стас, перестань, у меня уже живот болит, — еле-еле произношу я.
— У меня тоже, не могу остановиться, — заходимся оба в новом приступе смеха.
Когда спустя пять минут всё же успокаиваемся, вылезаем из сугроба и помогаем отряхнуться друг другу.
До дома добираемся без приключений. Дорожку к крыльцу немного замело, поскольку после каждого снегопада разгребать её не получается. Стас делает это набегами, по мере возможности.
Заходим с ним в прихожую и раздеваемся. Я ощущаю, что немного замёрзла. Чувствую, какие мокрые у меня руки и ноги. Всё же успела нахвататься снега в сапоги, пока кидались снежками и валялись в сугробе.
— Ты как, тоже ноги мокрые? — спрашиваю у Стаса, чтобы определить очерёдность, в которой зайдём погреться в душ.
— Да, попал немного снег.
— Чур, я первая греться! — дразню его, подбегая к ванной.
— Это мы ещё посмотрим, — догоняет меня Стас.
Глава 31
Лина
Я успеваю забежать в ванную первой, прикрываю дверь, но не запираюсь. Прислушиваюсь к тому, что происходит в коридоре. Тишина. Может, Стас передумал?
Начинаю не спеша раздеваться. Аккуратно складываю одежду на корзину для белья, после чего шагаю в душевую кабинку. Беру гель для душа и начинаю намыливаться.
Слышу какие-то шорохи снаружи, но не придаю этому значения. Закрываю глаза. Вдруг дверца открывается, впуская холодный воздух. Я ёжусь, покрываясь мурашками.
— Стас, закрой, мне холодно, — возмущённо шепчу ему.
— Секунду, всё, — слышу его шёпот у своего уха, одновременно с щелчком дверцы.
— Тут же тесно, как мы будем мыться, — улыбаюсь я.
— Кто сказал, что будем мыться? — бархатный голос завораживает, вынуждая замереть в ожидании.
Я вздрагиваю, когда его руки касаются моей поясницы. Они продолжают путешествие вниз, до ягодиц. Мнут их настойчиво, постепенно спускаясь чуть ниже.
Когда я всхлипываю от накатившего возбуждения, он тут же продолжает ласкать меня, но уже в другом месте.
— Пожалуйста, не останавливайся, прошу, — умоляю его.
— Ч-ч-ч-ч-ч, какая нетерпеливая девочка, моя девочка, — шепчет мне на ушко, посылая волну горячего нетерпения, зажигая меня ещё больше.
Я переступаю с ноги на ногу, поднимаясь на носочки. Стас перемещает руки вперёд, гладя мой живот, грудь. Прижимается ко мне бёдрами сзади, так что я ощущаю всю силу его нетерпения, и это подстёгивает меня.
Я уже вся горю, кажется, что не могу больше ждать ни секунды. Но Стас не торопится, целует мою шею сзади, чуть прикусывая зубами время от времени. Одна рука настойчиво двигается всё ниже, поглаживая уже низ живота, а затем спускаясь ещё чуточку.
Меня пронзает таким чувственным удовольствием, что я дёргаюсь, вжимаясь в Стаса ещё сильнее. Из груди поднимается низкий, утробный стон.
— Ммм, боже мой…
— Чертовка, ты такая горячая, хочу тебя, сил нет, — в голосе Огонька слышу такую же жажду, что поглотила меня.
Он поднимает мою ногу под углом девяносто градусов. Я немного пошатываюсь, в поисках равновесия упираюсь руками в стенку кабинки. В момент нашего соединения чувствую шелковое скольжение, отчего волна жара поднимается внутри меня.
Он продолжает ласкать меня спереди, и буквально через пару движений я ощущаю, как меня накрывает.
— Да-а-а!
Стас, почувствовав моё наслаждение, сдвигает меня чуть в сторону, чтобы прижать к стенке. Его движения становятся размашистыми, звонкие шлепки оглушающе громко звучат. Капли воды летят во все стороны.
Я чувствую, как во мне снова начинает закручиваться спираль удовольствия. Стас тяжело дышит, иногда с его губ срываются стоны, которые он не может сдержать. Я перестаю воспринимать окружающую действительность. Сейчас важны только его касания, прерывающееся дыхание и движения внутри меня.
Я уже на грани. Мне кажется, что если он сейчас остановится, я умру.
— Ещё, пожалуйста, быстрее, — в экстазе прошу его.
Стас немного ускоряется.
— Чертовка… Я… Сейчас…
Придерживаю его бёдра, не давая отстраниться. Когда Стас взрывается, это становится спусковым сигналом для моего собственного удовольствия. Меня потряхивает от охвативших мой живот спазмов. Ноги не держат. Я держусь за стенку, пытаясь устоять.
Стас прижимает меня к себе, не спеша выходить.
— Лина, ты что творишь, мы же без презерватива, — он пытается вразумить меня.
— Прости, я не специально, — смущаюсь. — Просто мне было так хорошо…
Стас разворачивает меня лицом к себе, целует в кончик носа, а потом крепко обнимает.
— Мне тоже очень с тобой хорошо, Чертовка.
Мы по очереди моем друг друга, тщательно массируя гелем для душа всё тело. Это тоже очень приятно.
Когда мы, наконец, выбираемся из ванной, то понимаем, что оба проголодались. Продуктов в холодильнике почти не оказывается. Поэтому мы заказываем пиццу в единственном открытом так поздно кафе с доставкой.
Сидим на кухне за небольшим столом, кормим друг друга пиццей, запивая её страшно калорийной колой. И нам кажется, что нет ничего на свете вкуснее. Вот что значит с большим энтузиазмом потраченные калории.
Я оглядываю помещение, вспоминая, видела ли я новогодние украшения в комнате.
— Стас, этот дом вообще не украшен к Новому году?
— Нет, я тут совсем редко бываю теперь, поэтому не хватило времени.
— Давай поставим ёлку? Я помогу украсить.
Стас полез на чердак за ёлкой и украшениями. Первыми отдал мне сами шарики и мишуру. Я тут же принялась разглядывать их. Заметно, что большая часть из них довольно старая, где-то уже даже с облупившейся краской. Видимо, Анна Викторовна, бабушка Стаса, редко покупала что-то новое.
Затем мы спустили ёлку. Огонек собрал её, и я принялась расправлять иголочки, чтобы она выглядела пышнее. Затем залезла на стул и просила подать то один шарик, то другой. Стас не терялся, и при случае касался моих ног то там, то тут. И иногда увлекался так, что совсем не слышал просьб подать ещё шарик.
— Любимый, ну хватит уже, остановись, — хихикаю я в очередной раз. — Мы так не нарядим эту ёлку.
— У нас очень даже получается, смотри, вся верхушка готова.
Он берёт меня за талию и спускает к себе. Затем мы уже в четыре руки распределяем оставшиеся игрушки и мишуру по дереву.
— Лина, ты же не против встретить Новый год вместе со мной и бандой?
— Нет, конечно. А где вы хотите собраться?
— Здесь. Мы уже договорились, просто всё забывал сказать тебе.