Нормально.
И че делать-то дальше?!
С кровати поднимает не только это, но еще и голод. Я с утра не ел, стакан кофе в дороге не в счет. Смотрю на время — четыре вечера. Жрать охота, сил нет.
Вытаскиваю себя из номера и нахожу администратора. Та с упоением смотрит какой-то турецкий сериал, в котором все рыдают. Закатываю глаза.
— Тебе чего, касатик? — подмигивает мне.
— Любовь Владимировна, — читаю на ее бейджике, — мне б поесть. Есть у вас тут какое-нибудь заведение, где можно подкрепиться?
— А-а, так это тебе в столовую надо, — достает пакет семечек.
Да ну ладно! Серьезно?
— Как выйдешь из гостиницы, ступай направо, четыре квартала. Не пропустишь. Только ты бы поспешил, они через полчаса закрываются.
Машинально смотрю на часы. Шестнадцать тридцать. Некоторые заведения в нашем городе только открываются в это время. Но мы не в городе, а голод никуда не денется.
Благодарю чудесного администратора, которая потеряла ко мне всякий интерес и уже с упоением следит за турками, и отправляюсь на улицу. А тут красота. Еще нет летней духоты, но и весна ощущается все меньше и меньше. В воздухе пахнет сиренью.
Иду по ломаному тротуару вдоль улицы и торможу возле большого куста с мелкими фиолетовыми цветочками. Втягиваю носом воздух и улыбаюсь. Ноги сами несут меня ближе. Помню, в детстве мы с пацанами высматривали цветки с пятью лепестками. На счастье.
Верчу, перебираю пучки, пока не нахожу то, что ищу. Срываю маленький цветок и иду дальше по улице, на автомате кручу его в руках. Останавливаюсь. Замираю на секунду, проговаривая свое желание, и закидываю в рот цветок, разжевывая его. На языке растекается горечь, а я, как придурок, начинаю тихо посмеиваться.
Совсем ку-ку, Волков. Тебе тридцатник! Тридцатник, а ты все ждешь, что счастье придет к тебе, и перекладываешь ответственность за это на какой-то микроскопический цветок?!
Нет уж, на цветы нынче надежды нет никакой. Все только своими руками тянуть надо. Так и только так.
Дохожу до приметного здания, которое видало виды еще лет тридцать назад. Под крышей висит свежеокрашенная вывеска: «Столовая». Дергаю ручку и вхожу внутрь. Меня встречают пустые прилавки. Оглядываюсь по сторонам.
— Есть кто? — выкрикиваю.
С минуту не происходит ничего, но потом выныривает необъятная женщина с фиолетовыми волосами и химией на голове:
— Тебе чего, мил человек?
— Здравствуйте. Мне б покушать, — вздох.
Понимаю, что еда мне тут сегодня вряд ли обломится.
— Ох ты ж, батюшки! — причитает она, взмахивает руками, — ты не местный, да?
Киваю.
— Я убрала уже все, — разводит руками.
— Может, осталось чего? — спрашиваю с надеждой. — Я и холодное поем.
Выходит из подсобки и заламывает руки.
— Так съели все, а заранее мы не готовим. Ты прости, парень, у моего благоверного день рождения сегодня. А так я б сварганила по-быстрому чего.
— Ладно, — отмахиваюсь.
Не подохну. Продуктовый найду, булку какую куплю.
— Ты это, завтра приходи, часам к восьми утра! Я тебе поляну накрою — на два дня наешься, — подмигивает мне заговорщически.
— Спасибо, — улыбаюсь и прощаюсь.
Ну вот, теперь еще хуже. Все мысли только о том, что завтра я смогу обожраться до отвала. А сегодня что? Во рту образуется слюна, но я проталкиваю ее внутрь.
Сажусь на лавочку возле столовой и закуриваю. Выдыхаю дым в воздух. Перед глазам на вертеле крутится запеченная курочка с красивой корочкой, я, кажется, даже чувствую ее запах.
Уже собираюсь встать и направиться на поиски продуктового, когда вижу боковым зрением, как кто-то спотыкается и падает, роняя на землю пакеты. Подбегаю.
Девушка. Голова и лицо скрыты бейсболкой. Разорванные пакеты валяются на земле, из них выпали продукты. Присаживаюсь на корточки.
— Вы в порядке? — трогаю девушку за плечо.
Замираю. Мои руки движутся быстрее мыслей. Они аккуратно стягивают с девушки кепку, рассыпая рыжие волосы по плечам.
— Морковка? — шокированно открываю рот.
— Привет, — закусывает губу.
Глава 24. Как он улыбается
Таня
— Ба! Давай забабахаем вергунов?! — потираю руки.
— Запросто! — бабуля хлопает в ладоши.
Она начинает собирать продукты. Выставляет все на стол, потирает задумчиво подбородок.
— Кефира нет.
— Так я схожу сейчас! — подпрыгиваю.
Настроение с утра превосходное. Мы втроем даже позавтракали нормально, без третирования со стороны мамы. Зато после завтрака она сразу сбежала — якобы нужно заняться клумбами. А я что? Пусть занимается…
Правда, там делать нечего, но ладно. Видимо, найдет чем заняться. Лишь бы меня не видеть.
Переодеваюсь в джинсы и темную футболку. Натягиваю кепку, собирая под нее волосы.
— И муки купи! — вдогонку.
— Хорошо!
Перепрыгивая через кочки, спешу по дороге, изредка отходя в сторону и пропуская машины. Тротуара в этом месте нет и не предвидится никогда уже.
В магазине иду в разнос: скупаю все, что попадается на глаза. Когда-то я читала, что человек, склонный к импульсивным покупкам, просто заполняет таким образом дыры в своей жизни.
А у меня не дыры, а самое настоящее решето. Куда ни глянь — везде сквозняк гуляет.
— О, Танюха! — верещит попастая Светка, стоя у кассы.
Она моя ровесница. В детстве я часто жила у бабули, все лето проводила у нее, поэтому знаю много девчонок отсюда, ведь мы достаточно времени проводили вместе. Когда были маленькие, играли в игрушки, став постарше, собирались на берегу пруда, купались, жгли костры.
— Приветик, Свет, — обнимаю пухленькую подругу.
— Ты к Львовне приехала?
— Ага, — отвечаю беспечно. — И к маме. Она же теперь тут живет.
— Точно! Все взяла? — кивает на корзинку. — Давай посчитаю?
Трещим с ней, на душе становится прямо совсем хорошо-хорошо. Узелки медленно развязываются, позволяя дыханию выровняться. Когда магазин наполняется недовольными посетителями, прерываем разговор и прощаемся.
Перехватив тяжелые пакеты, направляюсь в сторону дома. Не сразу замечаю знакомую фигуру, сидящую возле закрытой столовой. Замедляюсь и перестаю смотреть под ноги, разглядывая курящего Волкова.
Как он тут очутился? Несмотря на то, что он до мозга костей городской житель, уж больно органично вписывается в антураж деревни. Синие джинсы, обтягивающие крепкие бедра, и светлая футболка, которая вот совсем не скрывает сильную накачанную спину и широкие руки. Волосы взъерошены, в глазах тоска.
Курит, щурится, разглядывая что-то в небе, а я не могу перестать разглядывать его. Ноги несут меня сами собой, пока я не спотыкаюсь о маленькую коряжку и не падаю на коленки.
Содержимое пакетов рассыпается, а Слава спешит ко мне. Трусливо опускаю голову ниже. Его руки ползут вверх по моей руке и снимают кепку. Волосы падают вниз, обрамляя лицо, и я поднимаю глаза.
— Морковка? — шокированно открывает рот.
— Привет, — закусываю губу.
— Как ты тут очутилась? — его рот растягивается в такой лучезарной улыбке, что мне приходится сдерживать порыв, чтобы не улыбнуться в ответ.
— Приехала к бабушке и маме, — поясняю, по-прежнему стоя на коленях. — А ты что тут делаешь?
— А я по работе, — глаза бегают по моему телу.
Слава качает головой и подхватывает меня на руки одновременно с моим тихим «Ой!».
— Ты чего это? — спрашиваю удивленно.
— У тебя кровь, — хмурится он и устраивает меня на лавочку, где только что сидел.
Присаживается передо мной на корточки и берет мою ногу. Вытягивает ее, а я шиплю и смотрю на порванную штанину и выступившую кровь.
— Вот черт, — вздыхаю.
Отправляясь сюда, я взяла совсем немного одежды, так что переодеться мне особо не во что.
— Надо бы обработать, — рассматривает царапину.