— Любаш! — зову девушку. — А давай снимем трендовое видео? Выложим в аккаунте кондитерской, а? Как тебе?
Хочется пошалить.
— Крутяк! — загораются ее глаза. — Еще можно с нашим баристой Вовой снять видео. Ну знаешь, когда посетители приходят поругаться и цепляются к баристе?
— Ага, знаю. Вов! — выглядываю и зову парня. — Айда с нами видосики снимать?
Вова стреляет глазами в Любочку, и та заливается краской.
— А что мне за это будет? — играет бровями, глядя на нее.
— Могу кофе тебя угостить! — хохочет Люба, и я, не сдерживаясь, смеюсь.
— Шутишь?! Ох, Любаня! Дошутишься у меня, — шикает на нее, хотя у самого улыбка до ушей.
— Ладно, — машет рукой Люба. — Борщом тебя накормлю, хочешь?
— У тебя дома? — закусывает губу.
— Ну хочешь, сюда в судочке принесу? — хмыкает.
— Господь с тобой! — театрально кладет руку на грудь. — Никаких судочков.
Игриво переглядываются, заряжают меня еще большей энергией, которую хоть ложкой ешь.
Дорабатываем день в приподнятом настроении, снимаем видео, шутим. Аня остается в восторге от того, что у нас получилось. Мне немного неудобно перед ней — ведь я только устроилась, и через несколько месяцев стану слишком неповоротливой для кухни, да и декрет потом. Но что поделать, думаю, как мама двоих детей, она меня поймет.
После смены быстро принимаю душ и переодеваюсь в свою одежду. Беру в руки телефон, собираясь перезвонить Славе, но на удивление вижу, что от него ни одного пропущенного звонка. Сообщение прочитано, но ответа на него нет.
Хмурюсь. Странно это все.
Выхожу на улицу и набираю номер Волкова.
Гудок. Еще один.
— Слушаю, — поет женский голос.
— А где… — спотыкаюсь об имя, — Слава?
— Он в душе, — насмешливо в ответ. — Что-то передать?
Передать?
Кладу трубку.
Нет. Ничего передавать не надо.
Глава 46. Тут все горит
Слава
— Слава, я сорвалась!
— Блять, Агата! Где ты? — психую.
— Дома, — всхлипывает. — Айвазовского пять, строение один.
— Будь там, я сейчас приеду.
Быстро подхватываю вещи, телефон и ключи от тачки. Заглядываю в кабинет к Ромке:
— Ром, подстрахуй меня, будь человеком. Отъехать ненадолго надо.
— К рыжей? — играет бровями.
— Нет, — запускаю руку в волосы. С Таней тоже нужно поговорить. — У другой девочки беда.
Разворачиваюсь, собираюсь уходить.
— А ну стоять! — рявкает.
Поворачиваюсь на пятках. Лицо брата недовольно кривится:
— Я не понял нихера, Слав. Ты же всем сказал, что вы с этой Таней живете вместе. Я правильно понимаю, что сейчас ты едешь к другой девке?
— Правильно, — вздыхаю, понимая, как это выглядит со стороны.
— Совсем с ума сошел?
— Ром, да я же не с этой целью. Я рыжую люблю. Агата — моя подопечная, понимаешь? И она сорвалась. Мне нужно помочь ей.
— Ну раз нужно, — хмыкает он прохладно, — тогда не смею задерживать.
Срываюсь, потому что хотел приехать домой пораньше и организовать для нас с Таней романтический вечер, времени не было даже перезвонить ей — в запаре. А тут еще звонок Агаты просто ломает мне все планы.
Когда я был в рехабе в другой стране, к нам привезли девочку. Тогда Агате было семнадцать. Отец — депутат законодательного собрания. Шишка при чинах и вообще персона, которая не может быть порицаема никоим образом.
А тут несовершенная дочь, которая бухает как не в себя, еще и травку курит. Привезли ее в клинику в неадекватном состоянии. Как она перелет через океан перенесла и не заблевала там все, непонятно.
Батя ее, к слову, за те два года, что она провела там, не приехал ни разу. Боялся засветиться.
Когда Агата пришла в себя, — устроила погром. Даже пыталась перерезать себе вены, да только вот не нашла, чем это можно сделать. Как дикий зверек, не подпускала никого к себе.
Даже седативные не помогали, она была бешеная и неуправляемая. Не хотела никого слушать и упорно говорила, что ее украли, требовала встречи с отцом, которому до нее не было вообще никакого дела.
На тот момент я уже устойчиво ощущал себя хорошо, пропало желание приложиться к бутылке. Меня приставили к ней наставником. Пришлось нелегко, но я нашел подход к девочке. По сути, она была недолюбленным одиноким ребенком, которому казалось, что весь мир против нее.
С моей помощью она выбралась из зависимости. В какой-то момент тон ее разговоров изменился, и я понял, что девочка хочет большего. В последний день, перед моей выпиской, она пришла ко мне в комнату и разделась догола. Открыто предлагала себя.
А потом долго извинялась, вымаливая прощение, когда я выставил ее за дверь. Нет у меня к ней романтических чувств и не было никогда. Но чувство ответственности за нее осталось.
После того, как я уехал, Агата пропала с радаров. Через какое-то время вернулась на родину, стала изредка ненавязчиво писать мне. Ничего сверх того — она могла месяцами не давать о себе знать, и я практически забыл о ней. Не мне судить того, кто оступается.
Как бы то ни было, сейчас я не могу оставить ее одну в такой момент. Ей нужна помощь.
Агата живет в небольшом коттеджном поселке с таунхаусами. Подхожу к нужной двери и звоню в нее.
Девушка открывает мне — в короткой майке в обтяжку, через ткань которой выделяется грудь, и полупрозрачных стрингах. Нихуя себе диверсия, что тут сказать.
Агата пьяна, ее шатает.
— Славочка! — виснет на мне, лижет ухо.
Бр-р.
— Накинь что-нибудь сверху, — говорю ей и снимаю с шеи ее руки.
— У-у-у, бука какой! — заигрывает со мной и крутится: — Тебе не нравится?
Голая задница мелькает перед глазами, не вызывая совершенно никаких эмоций. Агата красивая, но никогда не возбуждала меня как мужчину. Она для меня всегда была просто девочкой, попавшей в беду.
— Нет. Накинь, я сказал.
Прохожу на кухню, а тут початая бутылка вина. Поднимаю ее с пола и ставлю на столешницу.
Агата снова вешается на меня со спины:
— Ты такой хороший, Славочка! Самый-самый лучший. Один ты обо мне заботился, никто, кроме тебя.
Снова снимаю с себя ее руки, разворачиваюсь, а она как паучиха прилипает ко мне, обнимает:
— Скажи, неужели я совсем тебе не нравлюсь? Думаешь, я маленькая? Я умею доставлять мужчинам удовольствие! Хочешь, докажу?! — падает передо мной на колени, лезет к молнии, тянет собачку вниз.
Перехватываю ее за локти, она сопротивляется. Во время этой перепалки недопитая бутылка вина опрокидывается и падает на столешницу, расплескиваясь мне на белую рубашку.
— Блять! — рычу и уже не церемонясь отрываю от себя девушку. — Агата, а ну быстро свалила отсюда, надела халат и прикрыла свою жопу!
— Хорошо, папочка, — стреляет в меня глазами.
Ебаный пиздец.
Иду в ванную комнату и снимаю рубашку, долго застирываю ее, пытаясь избавиться от красных пятен, мою руки. Слава богу, Агате хватает ума не лезть под руку. Надо срочно звонить ее матери. Эти проблемы не моя забота.
Слышу сигнал дверного звонка и закручиваю кран. Может, это ее мама пожаловала? Было бы неплохо.
— А он в ванной, — поет Агата и оборачивается ко мне: — О, а вот и ты, милый.
Перекладываю мокрую рубашку из одной руки в другую и поднимаю взгляд.
Таня смотрит на меня расфокусировано. И в этом взгляде столько боли, столько злости.
Как ей все объяснить?
Агата надела халат, но он практически прозрачный, совершенно не скрывает ее обнаженную задницу. И я. С голым торсом и расстегнутой молнией.
Заебись.
Глава 47. Детка, ты только не плачь, мы слегка облажались
Таня
Первый порыв — выключить телефон и сбежать. Внутри так болюче тянет все. Хочется, как маленькой, разреветься в голос.
И я машинально начинаю перебирать ногами. Бреду по улице куда глаза глядят, перевариваю то, что услышала минуту назад. На звонок телефона моего любимого мужчины ответила девушка. Однозначно дала понять, что Славе сейчас не до меня. Потому что вот это: «Он в душе» говорит само за себя.