свете пожаром, нависала над блондинистым парнем, прижимая к его горлу небольшой
клинок. Хоть волосы и покрывали почти все ее тело, но воображению не нужно было
много трудиться, чтобы дорисовать образ Профессора. А воздушнику так и вообще
прекрасный вид открылся.
—Даримор, отпусти Люка, — девушка
только сейчас обратила внимание на того, кого прижимала к земле, а потом уже и
сообразила, в какую ситуацию попала.
—Ты меня напугал, — усмехнулась она,
пересаживаясь к парню на живот и убирая от его горла кинжал, только вот Люк
дышать свободнее не стал, только молился про себя, чтобы она не спустилась
ниже.— Макс, кинь рубашку, будь другом, — парень скривился от последнего слова, но все же соизволил помочь, пока Даримор изображал из себя факел, а Люк—безжизненный труп невинно убиенного.
—Так вы…— Начал было воздушник,
но осекся, снова посмотрев на преподавательницу.
—Женщина? Да. Тебя это смущает? —
Усмехнулась Санарин, пытаясь за этим небрежным жестом спрятать нервозность с
толикой страха. Что делать? Что рассказать?
—Но почему вы это скрывали? — Мозг
Дармока заработал в четыре раза быстрее и наконец что-то щелкнуло, легенда была
придумана и обработана.
—Как ты думаешь, многого ли может
достигнуть женщина в нашем мире? Точнее, сможет ли она стать мастером искусств?
Нет, поверь мне, я знаю. Так бы и осталась до скончания дней Тиирой Дармок, в
лучшем случае, — тиира— это высшая квалификационная степень ученой женщины в
этом мире, для мужчин есть еще три выше, главная из которых— Профессор, кем она
и являлась.— Я очень надеюсь, что ты сохранишь мою маленькую тайну, — подмигнула
девушка, наконец застегивая последнюю пуговку и подбирая с земли брошенные
штаны.
—Да, конечно. Я уж подумал, что у
вас какая-то другая причина. Что вы какая-то преступница, или еще что, —усмехнулся воздушник, на что Сан только плечиком повела.
В чем-то он прав, преступницей ее и правда считают, даже хуже, но пусть
легенда остается таковой. Все еще под впечатлением, студенты вернулись обратно
к костру, оставив преподавательнице возможность переодеться в гордом
одиночестве.
—И вы знали об этом? — Когда
молчание затянулось, решил все же поинтересоваться Люк, пытаясь выкинуть из
головы немного злое лицо Дармока на фоне полной луны.
—Я знал, — кивнул Максим,
передернувшись всем телом от «прекрасных» воспоминаний общей поездки.
—Ты, вроде как, приехал с ней? С
ними, — в глазах Люка промелькнула зависть, а Даримор мог лишь посочувствовать, потому как трезво оценивал ситуацию и понимал, что ехать месяц с тремя
женщинами— это испытание.
—Ехал. Изначально только с Дармоком
и Настей, потом еще Амара присоединилась, — заметив тяжелый выдох воздушника, дарованный добавил.— Завидовать тут нечему. Это Ад.
—Из-за того, что я вам не давала
миловаться при каждом удобном случае? — Усмехнулась подошедшая Санарин, совершенно обыденно присаживаясь рядом с Люком к каше, нервно откинув с лица
мокрую прядь, отчего у парня тут же покраснело все лицо вместе с шеей и ушами.—Так это я из зависти, не принимай близко к сердцу.
Кто бы знал, какой именно было зависть. Не приятно смотреть на то, как
проявляют друг к другу любовь те, из-за кого твоя жизнь пошла под откос. Да и
просто, сразу же вспоминаются такие же сцены с Лио.
—А я думал ревность, — не остался в
долгу Максим, предлагая Профессору ужин.
—Мечтай, малыш. Старовата я для
тебя, — отмахнулась девушка, нюхая содержимое тарелки и попутно прислушиваясь к
странному шороху за соседними кустами, боясь увидеть так одного конкретного
монстра.
—Давно ли?
И только сейчас бывшие влюбленные заметили, как тактично и удивленно
молчат их попутчики и поспешили прекратить свои обыденные игры разума. Саркастичные
игры разума на тему: За кем будет последнее слова. Сан сдалась, впервые в
жизни.
—А вы неплохо ладите, — пробурчал
как будто сам для себя Даримор, так и не поднимая взгляда ни на кого.
Неплохо. Было лучше, пока не случилось что-то, о чем парень уже начал
догадываться. Предательство. Еще одно предательство на ее пути, ведь
«читающий зло» отчетливо видел в сердце девушки смятение. Санарин—жена Барнелио, значит они связаны Богами, значит она чувствует даже намеки на
измену. Можно ли оправдать Его Величество тем, что он думает, что его Королева
погибла? Нет, не так быстро, ведь Маэстро даже спустя почти век так и не
оправился от потери. Или что-то уже поменялось?
—Профессор… А Господин Ректор
знает о вас? — Немного замявшись с обращением, все же сформулировал вопрос Люк, стараясь даже не смотреть на девушку.
—Знает конечно, — отмахнулась она,
за чем последовал облегченный выдох, причем не только воздушника, но и
дарованного.— Не поняла.
—Просто… Он проявляет к вам
симпатию, — теперь поняла.
—Вы подумали, что он гей, — скорее
не спросила, а констатировала факт Санарин, заканчивая со скромным ужином и
перенаправляя все внимание на подопечных.— Нет, он все еще достойный муж.
Этот мир немного похож на страны Скандинавии, где для мужчины главной
чертой была мужественность, а любая связь с мужчины с мужчиной— была позорной.
Так Локи— Бог Плутовства и Обмана— считался позором не только из-за аспектов
его божественности, но и из-за его четвертого ребенка, от которого он РОДИЛ
Слейпнира— коня с восемью ногами. «И не было его быстрее и
прекраснее». В общем и целом, устои похожи, плюс еще важность красоты, как
у Корейцев, да приоритет роста.
—Достойный муж? Присмотрела уже? А
как же тот? — Все же не стал называть имени Максим, чтобы не выдать еще одну
тайну бывшей девушки.
—Не говори, если не знаешь! —
Прорычала Санарин, но поспешила прикусить губу, заметив в глубине зрачков парня
собственное отражение с полностью почерневшими глазами.
Медальон на груди нагрелся, впитывая высвободившуюся темную энергию, а
когда перестал пульсировать, девушка все же решила спокойно пояснить.
—Достойный муж— это определение
мужчины, не опорочившего свою честь, высшая степень похвалы, — щеки Профессора
предательски покраснели от воспоминаний об утреннем разговоре с Маэстро, но она
все же поспешила собраться с силами и улыбнуться.— А теперь давайте спать. Люк, помоги мне поставить полог-индикатор, — парень кивнул и вдруг покраснел до
кончиков ушей. Когда-нибудь он перестанет вспоминать ту сцену у озера, но не в
ближайшее время точно, ибо это выше даже сил Санарин.
Где-то через час лагерь утонул в тишине, разбавляемой лишь
потрескиваниями поленьев в костре, пересвистом ночных птиц и насекомых, да
шуршанием листвы где-то в вышине. Ночь обещала быть холодной и не спокойной, а день
погожим, но еще более гулким, чем удары сердец, бьющихся последние секунды.
Маэстро:
Прошла уже почти половина дня, а она все еще не пришла в себя. То что
Мунарин восстановила ее, это понятно. Может даже только для этого она и
появилась, а может из-за угрозы жизни. В прошлый раз Сан превратилась в Мун, когда стояла на грани жизни и смерти, но, не думаю, что для созидателя особая
угроза— оторванная рука. Хотя, откуда мне знать.
Она ее часть, которую девушке придется либо принять, либо стать
заложницей тьмы. В чем наше отличие? Разрушители испокон веков приручали тьму
еще в детстве, но для Сан, которая только обрела столь противоположную сути
магию, это будет очень сложно. Это как запереть в одной комнате огонь и воду—не понятно кто кого поглотит.