—Надо вставать, — неожиданно
выдохнула девушка и попыталась приподняться, но со стоном упала обратно. Такое
ощущение, что у нее жуткое похмелье.
—Проснулась наконец? — Сказать, что
Сан испугалась, это вообще промолчать.
Было видно, что она хотела отшатнуться, но сдержалась, хотя глаза
округлились до размера блюдца, а зрачки расширились как у дикой кошки, готовой
в любой момент напасть, но почти сразу же сузились до точки. Голова болит, наверно. Покраснела, причем до самых кончиков ушей.
—У тебя температура? — Приложил
ладонь к ее лбу и тут же обжегся, а она стала еще ярче.
—Не ожидала тебя здесь увидеть, —
чуть заикаясь, проговорила она, легко отодвигая мою руку, но почему-то не
отпуская ее. Такая крохотная тонкая ручка, и не скажешь, что мечница-охотница.
—А где я должен быть по-твоему? —
Наигранно удивился я, понимая, что девушка просто смущается и немного не
понимает, что происходит вокруг. Помнит ли она, что произошло?
На сколько я понял, сознание Сан и Мун разделены, только вот темная
помнит и знает, что происходит у светлой, а вторая не имеет доступа к
воспоминаниям первой. И как это работает?
—Дома, например. Или в кабинете.
—И оставить тебя одну? — А вот тут
уже я и правда удивился. За кого она меня принимает? Думает, что я могу ее бросить
непонятно в каком состоянии? — Сан, ты помнишь, что произошло вчера?
Девушка задумалась, чуть прикрыв глаза, потом посмотрела на свою руку, видимо, восстанавливая последовательность событий, из-под полуопущенных ресниц
глянула на меня, покраснела до пламенного оттенка собственных волос и тут же
поспешила сделать вид, что ее чем-то очень заинтересовал Азазель. И о чем же
она подумала? Может ее очень смущает то, что я сказал? Или она из-за этого
чувствует себя не комфортно? Тогда нужно…
—Я помню взрыв, потом прибежал ты,
потом кончился урок, ты отпустил детей и… И все, — так я и думал.
—Потом появилась Мунарин, — кивнул
сам себе и вдруг осознал, что меня уже совершенно не пугает появление второй
девушки. Она ни разу не сделала ничего плохого, хоть и напугала до жути в
первый раз. Может она безопасна только для меня?
—Она ничего плохого не сделала? —
Отрицательно помотал головой, все еще пытаясь понять, почему же мое отношение к
темной части Сан так изменилось.— Она тебе что-то сказала? — Кивнул и только
сейчас понял, что Сан на самом деле переживает, что может причинить мне боль, или кому-то еще.
—Давай обо всем об этом потом,
хорошо? — Умоляюще глянул на охотницу, но та лишь приподняла бровь, мол, в чем
проблема сейчас рассказать мне обо всем? Не особо хочется начинать утро с на
столько серьезных и сложных разговоров, так что я поспешил перевести тему в
более спокойное русло.— Есть кое-что, что для меня чуть важнее твоего
«раздвоения личности», — подмигнул я, а девушка вдруг снова вспыхнула, только сама этого не заметила.
—И что же? Фестиваль охотников? —
Издевается, чертовка. Сама ведь все прекрасно понимает, но как же упустить
момент и не добавить яду саркастичного?
—Мунарин— твоя часть, неотделимая.
Я принимаю вас обоих… А ты?..— Хотел я, значит, успокоить как-то Сан, приободрить, а вышло как всегда. Ну и зачем я это спросил?
Судя по тому, что охотница вообще выпала из реальности, она что-то
обдумывает. Даже мешать не хочется, вдруг что хорошее собью. То хмурится, то
улыбаться начинает, то вдруг краснеет и так по-кругу. Ой не нравится мне это…
—Маэстро, ты мне нравишься, — я чуть
с кровати не упал от такого прямого заявления. Нравлюсь? Как человек, или как
мужчина? —Я не хочу быть для тебя заменой той женщины, на которую похожа. Но так
же не хочу, чтобы ты был заменой Барнелио, поэтому…— Поэтому что?
Почему она в первую очередь думает именно обо мне, а не о себе, о
благополучии окружающих, а не о своем собственном. Почему она такая? Мазохизм
на все две души. Не хочу, чтобы она отвечала сейчас, ибо ответ будет
однозначен.
—Солнце, если тебе нужно время, то
не стоит сейчас себя насиловать, я все пойму, — хотел потрепать по голове, но
зацепился гильдейским кольцом и, похоже, сделал Сан больно.— Извини, сейчас
распутаю. И еще я хотел сказать кое-что. Ты права, я обратил на тебя внимание
только из-за того, что вы с НЕЙ похожи внешне, но потом все изменилось. Вы
совершенно разные, — хорошо так зацепилось.— Я не хочу, чтобы ты думала так, как
сказала. Мне нравится именно та Санарин, которую я вижу сейчас перед собой, а
не отражение той женщины в тебе, — говорил я от всей души, но так и не смог
достучаться до Санарин. Она слишком недоверчивая, слишком опасается сделать
кому-то больно, сделать больно себе.
Наконец освободившаяся рука скользнула по скуле девушки, да там и
замерла, а я как завороженный не мог оторвать взгляда от таких неестественно
зеленых глаз. Они были нашей общей чертой, нашим отличием от других и
одновременно будто тонкой нить, что связывала нас.
—Спасибо, Ми, мне было очень
приятно это слышать, — я вздрогнул. Снова это обращение. Откуда она его взяла?
Помнит от Мунарин, или же знает значение? — Извини! Мне не стоило тебя так
называть, само вырвалось, — если это вызывает столько смятения… Я хочу слышать
твое Ми как можно искреннее.
—Не стоило, — подтвердил я, отчего
девушка тут же поникла, а я поспешил пояснить.— Назови меня так еще раз, когда
примешь решение, — нужно скорее сбежать от этой неловкости.— А теперь нужно
собираться, распределение через пол часа, а ведь нужно еще небольшой инструктаж
для преподавателей провести.
Собралась Сан очень быстро, хоть и не сразу смогла выбрать в чем
поехать. Подложить что-то… Хотя я хотел предложить кое-что другое, но ее идея
вызвала более искренний смех. Было очень смешно, когда она почти бежала, пытаясь
поравняться с моими большими шагами, как запыхалась и восстанавливала дыхание
около дверей, как молилась о том, чтобы ей не попался в группу Максим и как
разозлилась, когда все же попался. Я еле удержался, чтобы не рассмеяться в
голос, когда она закатила глаза, заметив мое веселье.
Такая гордая, сильная девочка, ведущая за собой головную боль всей
Академии Маэ. Даримор— который сейчас начал восстанавливать свое доброе имя.
Максим— с которым не особо хотят заводить дружбу из-за способностей. И Люк—главный сплетник всего города, который всегда в курсе всех событий и всегда в
центре внимания, из-за чего очень часто попадает в неприятности.
—Едем в Гверц. Два дня пути, если
без остановок, — прекрасно, видно, судьба такая.
—Так нам по пути.
Так мы и поехали втроем почти в одно место. Сначала переговаривались о
чем-то неважном, а когда Сан вдруг задумалась, я как можно незаметнее перевел
разговор в не интересующее ее русло и увел Нимбора подальше, чтобы можно было
поговорить без посторонних ушей.
—Профессор Нимбор, у меня к вам
пара вопросов, — начал я, проследив за тем, как все дальше и дальше отъезжает от
нас охотница.
—Насчет печати на душе Санарин? —
Даже не удивлен, что Лич об этом знает.— Она первая из встреченных мной с такой
проблемой. Все созидатели знают, что нельзя очернять душу и никто не горит
желанием узнавать почему. Я этот вопрос изучал, но так ничего конкретного и не
нашел. Кто-то писал, что душа очерняется и созидатель сходит с ума, кто-то
говорит, что он умирает, а кто-то свято уверен, что он становится нечистью.
—Боюсь, что все это правда. Когда
жизни Сан угрожает опасность, она становится темной. Но есть кое-что странное.