Я достал тарелки, вилки, ножи и начал раскладывать их на столе.
— Бать, вот если бы ты не был генералом, я б тебе еще объяснял. Ты сколько раз перед увольнением дома был? Я может чуть побольше. Пахал сутки- трое. Только сутки — это дома. Трое на работе. По пальцам пересчитать, когда я два дня отдыхал! Оно ей надо?
Отец встал, подошёл к окну и открыл жалюзи.
День обещал быть солнечным и лучи уже поползли по стенам на кухне. Захотелось окунуться в спокойный летний день и отдыхать, а не разгребать свалку проблем. От мыслей о предстоящей круговерти лучи немного потускнели. А может это набежала тучка? — А ты спросил у неё? — тихо возразила мама, — Может Ира ждала от тебя встречных шагов? Ты же ей предложил этот брак?
Глава 20
— Мои шаги могли все только испортить. Я не собирался контракт продлевать, а она из своего любимого Иркутска не поехала бы. И куда? — Ну, так ты же и не предложил? — разглядывал что-то в окне отец. — Это сейчас у меня хата хоть в прятки играй, у Серёги вот дом. А что четыре года назад, помнишь? Что ей предлагать? Полгода с Макаровыми на двадцати пяти квадратах за шторкой? — Ну, все с нуля начинали … — не отходил отец от окна и продолжал упорно разглядывать машины возле соседнего забора… — Странно… — будто про себя сказал отец.
— Что там? — заглянула в окно мама.
— Показалось… — отец повернулся спиной к окну, и присел на подоконник.
— Если бы она ушла, то всё бы вылезло наружу. Там же все как на ладони. А тут поженились, и ладно. Никому нет дела. Мы с ней старались не пересекаться. Да и она шарахалась от меня, а я не лез. Ключи у неё были. Я когда в наряды или командировки уезжал, она там жила, чтобы на автобусе не ездить в город. — Да уж, поездки из гарнизона в город и обратно, как страшный сон вспоминаю, — поежилась мама, — Садитесь уже.
Разложили по тарелкам завтрак и приступили к еде. — Там как-то всё сложно с работой было. Спросишь сама мам. — Обязательно пообщаюсь с Ирочкой. Пусть отдыхает сегодня. — Перед отъездом месяц она жила в квартире. Неделю болела очень тяжело, потом три недели меня не было — сдавал дела и жил на станции. Перед отъездом заскочил только вещи забрать, и уехал. Ну, а дальше … вот он я. — Ну ты и завернул блинчик, — почесал затылок отец. — А теперь вы, ваша очередь байки травить! — предложил я побыстрее, чтобы вопросами не засыпали. — Мда, сынок, ты пошёл дальше отца, — задумчиво произнес родитель, — У нас с мамой поромантичней будет сюжет.
Я доел завтрак, убрал посуду в мойку и уже хотел сесть за стол, когда в холле послышался звук открывающейся двери.
Поэтому дослушать настоящую историю знакомства родителей мне не удалось.
Мы с мамой переглянулись, и она всё правильно поняла — побежала встретить Ирину.
Я мгновенно выскочил за дверь, чтобы не встретиться в коридоре с Романовой.
Мне предстоит с ней встреча вечером, а сейчас надо подумать о работе.
Машина стояла за воротами, поэтому смотаться по-быстрому получилось легко.
«Опять сбежал», — подумал я.
Солнце заливало дорогу.
В потоке ехали машины и в каждой — своя история.
Взрослые и дети смеялись, молчали, сердились, говорили, пели, думали, где-то пассажиры спали, прислонившись к стеклу. Где-то из окон торчали собачьи морды и ловили поток.
Кто-то убегал от прошлого, а кто-то ехал в будущее.
Вот и я прокручивал разговор с родителями и словно вернулся в те дни.
Мне определённо стало легче.
Я пережил заново тот момент, когда увидел лицо Ирины и её глаза полные слёз.
То отчаяние и ужас, которое меня накрыло от того, что по моей вине девушка может стать инвалидом.
Мою готовность быть рядом с ней.
Промелькнул в голове этот жуткий год страха.
Страха открыться и быть отвергнутым.
Страха за то, что может рухнуть всё, на что замахнулись и будет только хуже.
Страха сделать первый шаг.
А ведь я тогда даже не подумал о том, что может быть всё наоборот! Первый шаг — и ты счастлив! Мы вместе! Вдвоём легче нести ношу!
Я кожей почувствовал тот холод, который проник в меня, когда я уходил из квартиры, уезжая в Москву.
Как будто выключили солнце. На целых четыре года.
И вот вчера солнце само вернулось. Тепло, которое я испытал, зайдя в автобус — сегодня растеклось по венам и усиливалось с каждой мыслью об Ирине. Я готов его сохранить и подарить ей.
Сейчас я в полном объёме ощутил, как наше решение о фиктивном браке разрушило все те зарождающиеся моменты симпатии и первого влечения друг к другу.