Муж был таким как я его помнила. Слишком идеальным, чтобы быть настоящим.
Я ущипнула себя за запястье, не понимая очередной бред меня настиг или просто сумасшедшая реальность выбрасывала такие причуды.
Оказалось реальность. И я, набрав в легкие воздуха, спросила беспечно.
— Зачем мне раздеваться, Матвей? — я обошла кресло, стараясь увеличить расстояние между нами с мужем. — Если тебе приятно подписывать документы на развод голым, пожалуйста. Но я не эксгибиционист.
Матвей усмехнулся. Холодно, жестко. Его всегда бесила эта моя привычка, если я зла, все превращать в театр абсурда. Делать из всего нелепое представление.
— Ты же не думаешь, что я дам тебе развод? — хрипло спросил Матвей, проводя своим голосом мне по нервам.
— А здесь вопрос не в том дашь ты его или нет. Нас в любом случае разведут. Поэтому я предлагаю не задерживаться и подписать заявление. Я даже сейчас быстро его составлю. Это не сложно…
Я бравировала. Я балансировала на краю пропасти. Я дёргала зверя за усы и понимала, что уйду с разводом из этого номера, либо не уйду никуда. Матвей не выпустит, как только почувствует запах жертвы.
— Хорошо, а ты думаешь я ребёнка буду делать, просто задрав тебе пальто? — между нами оставалось немного места. Я почти улавливала как изменился запах Матвея. Став тяжёлым, мужским.
— Я не думаю, что ты будешь делать мне ребёнка… — я мило улыбнулась и прошла к бару. Положила на край стойки сумочку. Подцепила один из бокалов и открыла бутылку минералки.
Матвей следовал за мной. Он даже встал по другую сторону стойки и оперся локтями о столешницу. Вскинул бровь, намекая мне, чтобы я не капризничала.
Но мои капризы закончилось давно. И я не собиралась забывать на кого меня муж променял, как предал и какую цену потом я заплатила.
— А мне кажется ты ошибаешься… — он улыбнулся, слегка нахмурив нос, такой образ хулигана. — Я очень по тебе скучал. Я так сильно скучал, что…
— Что успел перетрахать не только весь коллектив, но и новую компанию для этих целей приобрел? — я склонила голову к плечу, под новым ракурсом разглядывая, как Матвей побагровеет от злости. И собственно я допрыгалась.
Матвей резко обогнул стойку. Спешащую меня к двери он перехватил поперёк живота и вдавил в себя. Так сильно, что мои лопатки ощущали движение его груди от резких коротких вдохов.
— Я не выпущу тебя. Не отпущу, — задевая тонкую нежную кожу своей щетинной, прошептал Матвей и потянул с меня пальто. Я передернула плечами. Хотела отстраниться, но сильные руки только сильнее прижимали меня. — Я слишком долго не видел, не чувствовал. Почти забыл какая ты на вкус…
— Другие, наверно, просто занимали твою память, — выдохнув зло, прошипела я, стараясь оторвать от себя руку мужа, но добилась лишь того, что Матвей стянул пальто, бросил его нам под ноги и поднял меня на руки. Он крутанулся со мной вместе к барной стойке, усадил на неё. Встал между моих, насильно раздвинутых, ног. Ещё и впился пальцами в мои бёдра так, что я не могла оттолкнуть его от себя.
— Ничего подобного. Там место всегда занято было тобой, — Матвей скользнул пальцами выше, приподнимая подол моего платья и оголяя все больше нежной, чувствительной к его касаниям, кожи. — Твоими криками, стонами… Боже, твоим запахом во время…
Матвей резко убрал ладони с моих бёдер и положил их на талию, дёрнул на себя, чтобы я оказалась сидеть на самом краю, при этом упираясь в него. Пальцы прошлись по позвоночную, рисуя узоры.
— И это пока ты такая колючая… — Матвей поднял на меня взгляд. Тёмный, горячий. — Потому что тоже скучала… А как только перестанешь кусаться, мы снова будем вместе, заберём нашего малыша, уедем домой и будем вместе…
Я сглотнула тугой комок. И прошептала, глядя в пустоту перед собой, словно боялась посмотреть в глаза мужу:
— Матвей, нет никакого малыша. Нет и никогда не было.
Ладони Матвея сжались на моей талии, принося одну лишь только боль.
Глава 7
— Нет ребёнка, Матвей, — повторила я и дотронулась до плеча мужа. Он как будто застыл во времени. Смотрел на меня, не моргал, просто не реагировал.
Я занервничала под этим взглядом. Я запаниковала от того, что Матвей не проявлял никаких эмоций, поэтому повторила:
— Матвей, не было ребёнка…
Последние слова что-то включили у Матвея в голове, и он сначала моргнул, тряхнул головой, а потом посмотрел мне в глаза.
— Уль, как нет ребёнка? — вот теперь его голос был настоящим. Нормальным. А не как сегодняшний весь вечер, холодным и жёстким.