Не могу сказать, что мы очень уж дружили с ней раньше: мне кажется, она всегда считала меня неровней Владу, но сегодня она была единственной, кто относился ко мне едва ли не враждебно.
– И что, вы опять с Владом вместе? – холодно спросила она, глядя на меня в упор.
– Нет, Света, – я покачала головой. – Мы не вместе.
– Странно, что после стольких лет ты вдруг появилась здесь.
– Так нужно было для Миры.
Света недоверчиво хмыкнула:
– Я похожа на дуру? Что за детское объяснение. Вы играете в семью для Мирославы? Она уже достаточно взрослая, чтобы все понимать.
Я вздохнула. Спорить с ней было бесполезно. Она всегда делала свои собственные выводы и придерживалась своего мнения, даже если оно противоречило всем. И, что уж говорить, она была достаточно умна и проницательна, чтобы понимать, что за всем этим кроется нечто большее, чем банальное семейное путешествие разведенных родителей с ребенком.
– Влад никогда не стал бы делать того, чего он не хочет, – спокойно произнесла я. – Если ты думаешь, что я его к чему-то принуждаю…
– Это правда, – перебила меня Света. – Влад не станет делать того, чего он не хочет. Но он всегда по непонятным мне причинам хотел тебя. А ты принесла ему только боль. Пусть мы с ним не кровные родственники – я всего лишь жена его брата, но Влад, как и вся семья Громовых, очень дорог мне. И я не хочу стоять в сторонке и наблюдать, как ты разбиваешь ему сердце во второй раз.
«Это не твое дело», – хотела ответить я на этот выпад, но не успела. Над ухом раздался громогласный голос Влада, который произнес в точности те же слова.
Я обернулась, с удивлением отмечая, что он уже не разговаривает с братом в другом конце комнаты, а стоит прямо за диваном, на котором сидели мы со Светой. Интересно, как много он успел услышать?
Нет, мне не требовалась его поддержка, но внезапно я поняла, что рада, что он избавил меня от необходимости продолжать этот неприятный разговор.
– Влад, она должна… – начала было она, но я так и не узнала, что «я должна», потому что Влад так свирепо посмотрел на нее, что она умолкла. А я почувствовала твердое прикосновение ладони бывшего мужа к своему плечу.
– Мне кажется, нам пора, – сказал он, обращаясь ко мне. – Уже почти два часа, а Мира еще хотела погулять в парке.
– А что вы думаете о моем предложении сходить вечером в театр? – вмешался Игорь, который так же неожиданно возник возле нас. – Я говорил, что у меня есть билеты на премьеру в Большой театр.
Влад вопросительно взглянул на меня:
– Что ты думаешь?
– Я думаю, Мира будет в восторге, – честно призналась я. – Она любит театр, ты же знаешь.
– Я слышала мое имя, – в этот миг от двери раздался звонкий голос дочери. Я обернулась и увидела дочку, вплывающую в зал в новом платье, видимо, привезенном из Парижа и подаренном ей бабушкой. – От чего я буду в восторге?
– Ух, ты! Малышка, полегче! Не удивлюсь, если твой папаша устроит круглосуточное дежурство, чтобы охранять твою честь и достоинство, – хмыкнул Игорь. – Выглядишь – отпад.
Я улыбнулась. И Влад улыбнулся тоже. И даже лицо Светы немного просветлело. Что уж говорить, Мирослава всегда сглаживала углы, возникавшие между нами. И выглядела она действительно удивительно красивой и, я с грустью призналась себе в этом, очень взрослой.
– Как насчет похода в театр вечером? – спросил дочку Влад.
– О! Я с удовольствием! У меня как раз есть новый наряд, – с этими словами она закружилась, демонстрируя во всей красе шикарное вечернее платье.
Оставшийся до вечера день пролетел незаметно. После того, как мы покинули дом его родителей, Влад привез нас с Мирой в парк. Нам повезло с погодой и на протяжении всей нашей прогулки светило яркое солнце, так что я с удовольствием наслаждалась теплом и приятной компанией, гуляя по тенистым аллеям. А компания, действительно, была приятной. Может быть, все дело было в солнце, в пении птиц, в красоте природы вокруг, в звонком смехе моей дочери и спокойном убаюкивающем голосе ее отца, но мое сердце наполнилось тихой радостью и может быть ледок вокруг него даже начал подтаивать, и я смогла посмотреть на Влада другими глазами.
Он был прекрасным отцом. В этом не было никаких сомнений. И мне вдруг стало грустно, что отец и дочь все эти годы были лишены полноценного общения.
Мы гуляли несколько часов подряд. И только жажда и легкое чувство голода заставило нас присесть в одно из кафе. Мира тут же полезла в рюкзак за телефоном и принялась что-то сосредоточенно писать, а Влад пристально посмотрел на меня, потом на дочку и вдруг сказал:
– Мира, нет ли чего-нибудь, что бы ты хотела рассказать нам с мамой?