– И давно это началось?
– Пару месяцев…
– Пару месяцев? – зашипел он. – И ты только сейчас соизволила позвонить мне.
– Я надеялась, что разберусь со всем этим сама, – пролепетала я, сбитая с толку его яростью. – Что у Миры банальный кризис переходного возраста.
– Ты надеялась! – жестко повторил он. – Мирослава – моя дочь! Ты должна была позвонить раньше.
Этот упрек, пусть даже в чем-то справедливый, здорово разозлил меня. Да как смеет этот Мистер Совершенство повышать на меня голос? Он что, святой?
– А разве ты сам не понял по общению с Мирой, что она изменилась? – саркастично произнесла я. – Помнится, ты обещал регулярно звонить ей. Или ты был так занят зарабатыванием очередного миллиона, что тебе ни до кого не было дела, в том числе и до дочери?
Видимо, мой удар попал в цель, потому что Влад поубавил пыл и уже спокойнее произнес:
– В последнее время наши разговоры были короткими и не такими частыми. У меня было много важных дел…
– Важнее Миры? – не упустила случая поддеть его я.
– Не передергивай! Я несколько раз в неделю созваниваюсь с ней, чтобы узнать, как у нее дела. То, что я звоню, а не вижу свою дочь постоянно – твоя заслуга.
– Не стоит обсуждать меня.
– А почему бы не обсудить тебя? Ты ушла от меня, забрав с собой Миру. Ты увезла ее в другой город, зная, что у меня обязательства здесь, в Москве. Ты подала на развод. Ты…
– Я не желаю ворошить прошлое! – воскликнула я. Хотя в данный момент меня заботило совсем не прошлое, которое вдруг начал ворошить Влад. Меня взволновало настоящее, в котором я, видимо, приобрела тяжелую степень астмы, иначе, чем еще объяснить перебои с моим дыханием и вспотевшие ладони во время всего нашего разговора. – Меня волнует Мирослава.
– Ты права, – холодно согласился Влад. – Не время и не место предаваться воспоминаниям. Ты уверена, что Мира сейчас дома?
– Я разговаривала с ней несколько минут назад.
– Мне кажется, у нее на следующей неделе начинаются каникулы, – не спросил, а утвердительно сказал он. – Я хочу забрать ее в Москву.
– Это не самая хорошая идея, – устало произнесла я. Это так типично для Громова – не вдаваясь в суть проблемы и толком не разбираясь в ней, сразу предлагать, по его мнению, подходящее решение. – Я надеялась, ты сможешь поговорить с ней…
– У тебя есть идея лучше? Мире пойдет на пользу смена обстановки и отдых в кругу семьи. А разговоры по телефону – это чушь.
– Я тоже ее семья, – напомнила я.
– Ты ее мать, но, кажется, ты перестала справляться со своей ролью, – безжалостно заявил он. – К тому же, мои родители будут в восторге, если Мирослава приедет погостить раньше, чем было запланировано.
– Что ты знаешь о моей роли? – возмутилась я. – Мире четырнадцать, а не четыре. Она подросток, и я не могу контролировать ее 24 часа в сутки. И ты не сможешь тоже.
– Тогда, объясни мне, раз ты такая либеральная мать, предоставляющая своему ребенку полную свободу действий, почему ты позвонила мне?
Я вздохнула. Пора переходить к сути дела, а не продолжать эту бессмысленную перепалку.
– Потому что вчера я застала ее дома с одним парнем, который мне…
«Не нравится», – хотела закончить я, но не успела договорить, потому что в трубке послышался оглушительный грохот, а вслед за ним – короткие гудки.
Что ж, очень в стиле Громова завершать диалог подобным образом. Я просто забыла, каким невыносимым он может быть.
Я вздохнула и нажала отбой.
Надо же, я позвонила бывшему мужу, и мой мир не взорвался на миллионы осколков.
Или это мне только так кажется?
Глава 2. Гость
Несмотря на то, что у меня скопилось много работы, думать о делах я уже не могла: в голову лезли мысли о Мире и, что скрывать, о ее отце, поэтому еще до официального завершения рабочего дня я закрыла ноутбук, собрала вещи и, попрощавшись с коллегами, направилась к выходу из офиса.
Когда я по пробкам добралась домой, на часах было без четверти шесть. В квартире было темно и тихо. Отгоняя дурное предчувствие, я направилась в комнату Миры, готовая обнаружить там незваного гостя мужского пола, но мои опасения не оправдались. В комнате вообще никого не было, что в некотором смысле было еще хуже.
Я вернулась в прихожую, где оставила свой рабочий рюкзак, и выудила из кармашка телефон. Длинные гудки и сброс.
Ощущая зарождающуюся в глубине души панику, я снова вывела имя дочери на дисплее мобильного. Гудки и сброс.
Я выругалась. Кажется, я опять сглупила. Мой добрый, ласковый и открытый ребенок за последние месяцы превратился в незнакомку, которая обманывала меня на каждом шагу, а я продолжала питать иллюзии на чудесное исправление заблудшей маленькой девочки.