– Господи, Кристи, что же он сотворил с тобой? – эхом отскакивают его слова от стен и мне остается лишь печально улыбнуться своему отражению в стекле. – Почему же ты не притворилась хотя бы на мгновение той, кем он хотел тебя видеть? Почему не подчинилась?
Последнее слово мигом стерло все спокойствие и заставило меня обернуться.
– Потому что он сам не знал, кого именно хотел видеть. Ему не нравилась спокойная Кристина, его раздражала моя истерика. Он злился, когда я крушила все вокруг. И даже в тот момент, когда я обреченно сникла, он нашел способ снова задеть меня за живое… Реанимировал, так сказать.
«Тогда»
Я здесь уже шестой месяц. Полгода. Полгода не то жизни, не то выживания. В месте, где есть все удобства, но нет ни единой живой души, кроме меня. И где наскоками бывал Кайл. Именно эти недели были для меня самыми страшными. Потому что выдержки уже не хватало и я знала, что еще чуть-чуть и конец… Медленно и уверено, Бэкк ломал меня, перекраивал, чинил игрушку. Только при этом он вкраивал в меня новые частицы от себя, которые отторгались и это его бесило.
За окном начал падать снег. Надо же, время пролетело, а я даже не заметила. Я вообще в последнее время мало что замечаю. День сурка плавно превратился в месяца, которые я уже ничем не хотела наполнять. Пока Кайл был в отъезде, из развлечений у меня были только книги. Когда он находился рядом, начинался цирк. Или театр, где один актер играл несколько ролей. А я так и оставалась безмолвным зрителем.
Дрожащими пальцами касаюсь холодного стекла и смаргиваю слезы. Как я и говорила, они теперь стали моими постоянными спутниками. Внутри – пустота. Больше нет сил на сопротивление. Зато есть равнодушие и усталость. А ведь там, за окном, есть жизнь. Жизнь, которой у меня больше не будет. И если раньше была крохотная надежда на спасение, то сейчас я обреченно приняла действительность. Ту, где мои родные думают, что я осталась заграницей и пишу слащавые посты в соцсетях о том, как влюблена в эту жизни и как благодарна судьбе за предоставленные возможности. Не знаю, может они пытались дозвониться. Возможно, мои друзья пытались достучаться до меня через сообщения. Но после очередной «пытки» я сдала Кайлу все пароли от страниц и теперь не знала, что он там пишет. А он писал, потому что я однажды увидела, как в его руках мелькнул мой телефон. И даже попыталась отнять его обратно. Но все закончилось быстро: меня стряхнули с себя, словно пушинку и отбросили к стене. Затем протащили за волосы в комнату и там, снова завязалась сотая по счету борьба. Тогда я еще старалась выбраться, но каждый раз это сопротивление встречалось более жестко, чем предыдущее. К моему не то сожалению, не то радости, меня хорошенько приложили головой об стоящий там комод и я выпала из реальности на пару дней. Ну чем не отпуск из этого ада?
Замок щелкнул, а я даже не вздрогнула. Научилась не обращать внимания на его присутствие. Вот только не смогла удержать раздраженного вздоха, когда запах корицы достиг моего носа. От него и от его обладателя постоянно тянуло блевать. А он уже стоит здесь, как всегда удерживая руки в карманах брюк и пристально смотрящий в мою сторону. И чтобы хоть как-то укрыться от этого назойливого взгляда, который впивался мне под кожу, я иду мимо Бэкка и ложусь на кровать, укутываясь с головой в плед.
– Кристина, – матрас рядом со мной проседает от тяжести его тела. Дальше его ладонь ложится на мое плечо и тянет плед на себя. – Посмотри на меня.
Но я все так же продолжаю лежать и остекленевшим взглядом гипнотизировать всего одну точку на ближайшем кресле. И только усилившаяся хватка его пальцев на оголенном предплечье заставляет вздрогнуть и перевести взгляд на парня. Ненавидящий взгляд. Но он как будто этого не замечает.
– Прости, что меня так долго не было. Голодная?
Ах, да. Стоит отметить то, что на моменты его отъезда меня переселяли в комнату, где хотя бы имелся небольшой холодильник, как в номерах отелей. И где мне оставлялся небольшой провиант. Все остальное так и оставалось недоступным. Не было ничего колюще-режущего или того, чем я могла бы попытаться нанести ему или себе урон. Кайл был предусмотрителен даже в этом. Так что и еда была такой, где я могла обойтись без ложки и вилки. И которую я почти не ела, надеясь, что организм истощится и однажды, я не увижу это лицо перед собой.
– Уходи, Бэкк.
– Кристина, ты же знаешь, что я тебя отведу туда насильно и накормлю тоже насильно.
– Не сомневаюсь, но облегчать тебе задачу не стану.