– Входите уже, Берроу, – слышится по ту сторону и я толкаю дверь внутрь.
Обычная комната с ярким светом, пятью столами в ряд и одиноким стулом перед ними. А еще здесь было зеркало во всю стену по правую руку от меня. И это вовсе не украшение. По ту сторону находятся люди, которые записывают беседу и фиксируют все на видео.
– Проходите, Кристина, – едва знакомая женщина в белом халате жестом указывает на стул. – Не тратьте наше и ваше время.
Усаживаюсь на холодный пластик и поеживаюсь, но не от холода, от пристальных взглядов. Такая комиссия у меня не первая, но привыкнуть к подобным событиям нереально. Атмосфера такая, что ты ощущаешь себя один на один со всеми страхами. А эти врачи призваны для того, чтобы поглубже порыться в чертогах твоего разума и как можно больше вытащить их оттуда.
– Итак, – гремит голос другого врача слева от меня, – приступим?
– Да, стоит начинать. – Отзывается его коллега. – Все собрались?
– Нет, еще одного не хватает.
– Начнем без него, – вмешивается Морган. – Мнение Хоупа не столь важно.
На знакомой фамилии вскидываю голову и встречаюсь с ним взглядом. И понимаю, Морган намеренно ускоряет процесс. А значит, Хоупу удалось что-то нарыть, раз этот упырь так занервничал.
– Но у него есть последние данные о ее состоянии, – подметил еще один мужчина, кажется Ферст.
– Самые последние результаты работы есть у меня, так как я фактически курирую ее лечение после того, как доктор Уорренс отказалась это делать.
Женщина фыркает и демонстративно открывает папку перед собой. Ох, точно, в первый год своего нахождения здесь, именно она захаживала ко мне. Вот только сдалась после месяца безрезультатных попыток сработаться со мной. Кажется, она до сих пор не рада меня видеть и это означает то, что у Моргана есть сторонник. Точнее, сторонница, которая с удовольствием отправит меня на вечное принудительное лечение.
– Перед нами Кристина Берроу, изначально помещена сюда для реабилитации после попытки суицида. На момент поступления с ее стороны проявлена агрессия, синдром деперсонализации – дереализации и нестабильное состояние психики, точнее эмоциональная неустойчивость. В процессе лечения пациентка наотрез отказывается признать себя виновной в нанесении телесных повреждений своему молодому человеку Кайлу Бекку, который фигурирует в дальнейших разбирательствах.
– Что показали тесты? – Оживает Ферст.
– В том-то и дело, что она мыслит, как вполне здоровый человек, – отвечает Уорренс. – Шизофрения была сразу же отклонена. Но в то же время, она уверяет всех, будто это именно мистер Бэкк удерживал ее в заточении, а затем вытолкнул с балкона.
– Эту версию проверили? – Неизвестный мне врач не сводит с меня взгляда.
– Естественно, – Морган чуть ли не закатывает глаза. – Есть свидетели обратного. Но пациентка до сих пор не говорит нам, что ее подтолкнуло на совершение столь жуткого и неоправданного действия. И даже больше, она стоит на своем, что ее вынудили. Коллеги, случай запущенный. Боюсь, что ее нужно перевести в блок для тех, кого стоит изолировать от общественности. Она очень опасна.
– А с первого взгляда так и не скажешь, – отзывается все тот же незнакомец.
– Дорогой Бэрри, – ненавистный мне Морган приторно улыбается ему в ответ, – вам ли не знать, насколько наши пациенты могут притворяться «нормальными».
– Это точно, – поддакивает Уорренс, – мисс Берроу весьма искусна в своей лжи. Она почти провернула это со мной, но я вовремя опомнилась. Разговор с мистером Бэкком окончательно поставил все на свои места. Поддерживаю Моргана, таким экземплярам, как Кристина стоит находиться вдали от общества. Она способна нанести вред другим людям.
И если до этого я сидела и не принимала никакого участия в разговоре, то после этих слов дернулась на месте и тут же застыла. Увидела вызов в глазах Моргана, который буквально кричал, мол, давай и ты увидишь, как крышка над тобой захлопывается. Плюс меня останавливает тяжелая ладонь, которая внезапно ложится на мое плечо. Настолько неожиданно, что я едва подавляю испуганный вскрик. Но последовавший за этим голос Хоупа мигом успокоил меня: