Не тратя больше времени на разговоры, скрываюсь в палате и, едва переступив порог, еле сдерживаюсь от вскрика. Хоупу очень сильно досталось, на нем буквально нет живого места. Но я слышу его дыхание и, это немного успокаивает.
– Что ж, – подхожу вплотную к кровати, – когда ты очнешься, а ты обязательно очнешься, у нас будет очень серьезный разговор. Потому что ты взял и бросил меня в такой ответственный день и я не знаю, что тебе нужно будет сделать, чтобы я тебя простила. Хотя нет, знаю. Просто открой глаза, Джон. С остальным я уж как-то разберусь. Ты только живи, хорошо?
Сглатываю и опускаю взгляд на свои руки. Я настолько сильно вцепилась в металлический бортик, что пальцы побелели и немного онемели. Разжимаю их и нервно провожу по тонкому халату, сквозь который чувствуется мягкость бархата. Для сегодняшнего вечера я выбрала глухое платье из темно-синего бархата. Без единого выреза, длиною в пол. Единственное украшение образа – каплевидные бриллианты в ушах. В макияже сделан упорный акцент на глаза, губы покрыты едва заметным слоем нюдовой помады. Джон бы обязательно подметил, что я выгляжу сдержанно, но элегантно. А я бы непременно ответила бы ему, что даже укатанная в бархат с головы до пят, буду чувствовать себя «раздетой» под сотней оценивающих взглядов.
– Мне будет тебя не хватать, – шепчу в пустоту, – твои вечные философские бурчания были бы сегодня кстати. А так, придется выстаивать в одиночку. И это паршиво, Хоуп… ты должен был быть рядом.
– Гхм, – меня прерывает врач, – время.
– Да, – киваю головой и в последний раз бросаю взгляд на друга, а затем выхожу из палаты.
Пока иду к машине, стараюсь не обращать внимания на удивленные взгляды. Знаю, для здешней больничной обстановки я выгляжу слишком инородно в своем дорогом платье. Но, не смотря на это, внутри все спокойно. Потому что туда, куда я направляюсь, этих взглядов будет еще больше. И они будут уже злее и завистливее. Так что для меня это сродни маленькой репетиции перед большим апокалипсисом.
Пока мы движемся в загородный клуб, который мы арендовали для торжества, есть время взять всю волю в кулак. Ведь стоит мне покинуть салон машины, как обратного пути уже не будет. Если дам слабину, они меня сожрут и не подавятся. Поэтому, делая первый шаг наружу, я надеваю маску холодной и циничной стервы. Возможно, вы не поверите, но это срабатывает. Потому что вместо потерянности, они видят в моих глазах решимость. В моих словах чувствуется непоколебимость. И они сменяют свое предвзятое фырканье на подобострастное поддакивание.
То тут, то там перекидываюсь формальными фразами. Приветствую новоприбывших гостей, принимаю комплименты, контролирую обстановку зала. И тут вижу, как внутрь заходит Кайл вместе со своей спутницей. Стоит признать, что он как всегда великолепен. Костюм скроен по ладной фигуре, которую он все так же поддерживал в идеальной форме. Бэкк немного видоизменил прическу и теперь то и дело, зачесывал отросшую челку назад. Как всегда холеный, осматривающий помещение так, будто это его вечеринка. Но сквозь все напускное равнодушие я отчетливо просматривала и то, что он нервничал. Пусть взгляд, которым он сканировал толпу оставался ледяным, но Кайл постоянно дергал бабочку на шее, будто она посягала на его жизнь, собираясь удушить прямо здесь. Я знаю, что он чувствует меня. Между нами до сих пор существует какая-то невидимая нить, которой мы связаны. Потому что в тот миг, когда бы он увидел меня, я успеваю уйти в толпу. Но при этом передергиваясь и покрываясь мириадами мурашек. Некоторое время я кружу вокруг них, присматриваясь и подмечая все детали. От моего взора не ускользает и то, что его девушка запугана, хотя и пытается это скрыть. И я понимаю ее, как никто другой. Рядом с Кайлом очень трудно быть рядом. Он подавляет тебя, используя против тебя твои же слабости. Судя по тому, как эта девушка затравленно оглядывается по сторонам, он уже принялся портить жизнь своей очередной игрушке. Что ж, пора бы выходить из тени, а то еще чуть-чуть и она расплачется прямо на глазах у всей публики. Пользуясь тем, что Кайл отошел к бару, обхожу колону и останавливаюсь у него за спиной. Он тут же реагирует на это и вот, мы смотрим друг на друга. И как будто бы и не было этих лет порознь. Потому что глаза Бэкка вспыхивают голодом, когда он скользит взглядом по моей фигуре. Приветствую его так, как когда-то меня учил этому Хоуп. Да, я на самом деле оказалась выше это грязи и с достоинством веду с ним ничего не значащую для меня беседу. Но она непродолжительна, потому что даже моей выдержки хватает ненадолго. С каждой секундой, с каждым его словом, меня будто отшвыривало куда-то туда, в прошлое. Где сначала он дарил мне наслаждение, а потом боль. Каменная стена, которую я так старательно выстраивала все это время, начинает покрываться трещинами. Не понимаю, почему он до сих пор имеет на меня такое влияние… Но это все происходит внутри меня, а внешне я еще держусь и даже умудряюсь ловко отшучиваться на его шутку с довольно видимым подтекстом. Однако страшнее становится от того, что во всем его поведении сквозит что-то похожее на то, что он скучал по мне. Поэтому я ретируюсь из поля его зрения. По крайней мере, стараюсь это сделать, но всеми клеточками своего тела чувствую этот цепкий взгляд, который меня больше не отпускает. Куда бы я ни пошла, с кем бы я ни заговорила, я его ощущала настолько ярко, будто Кайл стоит за моей спиной.