— Сука! — снова рычит, и вбивается глубже, словно убить меня хочет, затрахать до смерти. — Как же я тебя ненавижу!
Я слышу это, но уже не обращаю внимание, потому что растворяюсь в экстазе. С моих губ срывается только его имя. Я сладостно тяну его, сжимаясь внутри, и он следует за мной. Низко рычит, пока изливается и крепко сжимает, обдавая кожу жаром.
Мы замираем, пронзённые обоюдным удовольствием. И я знаю точно, что он наслаждается моей близостью, потому что даже если он меня ненавидит, сейчас он раним, как и я, обнажён, хоть и одет. Потому что он тянет мой аромат, и всё ещё держит меня, крепко сжимая мои ягодицы. И я решаюсь на глупый шаг. Обхватываю его лицо ладошками и тянусь к его губам.
— Стеф… — но он тут, же отпускает меня, и резко отстраняется.
Я встаю на дрожащие ноги, и слышу, как он шуршит одеждой, а потом просто уходит, не говоря не слова.
На корпоратив я не вернулась, вернее, заглянула в зал, забрала сумочку, и улизнула, пока никто не стал приставать с расспросами.
Долго боролась со слезами, в такси, всхлипывая, и промакивая глаза платком. Водитель даже выделил мне водички, из собственных запасов, чтобы я успокоилась.
Но как только я оказываюсь дома, даю волю чувствам. Скольжу спиной по закрытой двери и самозабвенно реву. Я не плакса, и не нытик, и я прекрасно понимаю, что, наверное, заслужила это. Просто это такая жестокая ответка. На что я надеялась, когда отдавалась ему? Он даже целовать меня не хочет! Он же сказал, что ненавидит меня! Трахает и ненавидит! Боже мне бы продержаться бы до весны, а потом я уеду, в другую страну, где никогда уже его не встречу.
8
— Роза Викторовна, ну давайте уже перед новым годом закроем эти показатели, мне как перед Степаном Дмитриевичем отчитываться? Каждый раз одно и то же! — Божена Юрьевна рвала и метала. И, в общем-то, по делу. Ну да, я допустила ошибку, ну чего так реагировать, дело то поправимое. Тем более все уже в предвкушении праздника, голова вообще не работает, а у меня вдвойне, особенно, после корпоративна. И видимо всё это прекрасно читается на моём лице.
— А знаете что, — злиться ещё больше начальница, — а вот идите и сами отчитывайтесь перед генеральным, мол я, сделала, то и то, и поэтому, вся отчётность стоит.
— Нет, — вырывается у меня.
К генеральному! Ни за что!
— Божена Юрьевна, прошу вас, я всё исправлю.
Она чутко ловит мою реакцию, и понимает, что попала в цель.
— Не надо ничего исправлять, идите с этими документами и объясняйтесь, в следующий раз умнее будете! — отрезает она.
— Божена Юрьевна, я клянусь, я всё переделаю, к завтрашнему дню всё будет готово, никто не узнает! — я складываю руки в умоляющем жесте, и начальница сдаётся.
— Ладно, но если завтра, вы мне не предоставите, отличный отчёт, пеняйте на себя, и не смейте забивать на основную работу, как вы будете успевать, я не знаю, хоть до ночи сидите!
Да хоть на две ночи, только не в кабинет к генеральному.
После корпоратива прошла неделя, и мы не виделись даже вскользь, и я не горела особым желанием прерывать этот игнор.
А получилось и вправду до самой ночи. Поблажки мне никто не давал, и поэтому к отчету я смогла преступить только после того, как закончился рабочий день.
Уже к одиннадцати, я почти закончила, и я раздумывала оставить ли последний кусок на утро, или выпить кофе и добить уже всё до конца. В голову пришла мысль, что на последнем этаже, где сидит руководство, есть классная кофе машина, и можно сварганить себе очень вкусный кофе. Я надела скинутые туфли, а вот джемпер оставила висеть на стульчике. В офисе всё равно никого, поэтому дресскод не обязателен.
На этаже начальства, было также тихо и темно. Я процокала каблуками до малой переговорной, где и стоял сей аппарат, включила свет, и с помощью нехитрых манипуляций, заставила пыхтеть машину, уставившись в ожидании в окно.
— Роза… Викторовна?
От его тихого голоса я подскочила на месте. Резко обернулась. Степа стоял на пороге, сложив руки в карманы брюк, и подозрительно на меня смотрел. Он тоже был без пиджака. Белая рубашка расстегнута на две пуговицы. Волосы в небольшом беспорядке.
— Степан Дмитриевич, как вы меня напугали! — выдохнула я, и одновременно с этим пропищала машина, и налила в мою кружку ароматный кофе. — Я думала, что здесь никого уже нет!
— И поэтому, кофе тыришь? — усмехнулся он.
— Тырю, — призналась я, и подошла, взяла кружку и сделала глоток.