Одним коленом опираясь о кровать, наклоняясь к птичке. Невероятно красивая, сексуальная, желанная для меня. Кружит мне голову, заставляя плевать на правила и запреты. Тянет к ней с невероятной силой, как ни к одной другой девушке ранее.
Касаюсь ее щеки, осторожно, словно боюсь спугнуть. Кожа мягкая, теплая, под пальцами ощущается нежным бархатом. Глубоко вдыхаю ее запах, и это словно удар по сознанию — сладкий, тягучий, обволакивающий. Как будто только что получил дозу чего-то настолько мощного, что разум стирается в секунду, оставляя лишь инстинкты, первобытное желание. Все мысли о запретах, о том, что так нельзя, растворяются. Хочется только одного — еще ближе.
И я подчиняюсь, слегка коснувшись губ и тут же отстранившись. Наивно надеясь, что остановлюсь. Но этого мало, чертовски мало. Я не распробовал…
Еще раз прижимаюсь к ее губам, на этот раз задерживаясь на секунду дольше. Снова зависаю, вглядываясь в нее. Сквозь мягкую ткань футболки отчетливо видно горошинки сосков. Это же реакция на меня?
Фа-а-ак… Ладно, один, последний поцелуй. Снова склоняюсь к ее губам, но в этот момент Алена вздыхает, приоткрывая рот, и тем самым невольно углубляет поцелуй, делая его еще горячее. Я запускаю язык в ее нежный ротик, срывая еле слышный стон.
И она отвечает! Несмело, явно пробуя, каково это, целоваться… Уверен, что если я и не первый, то опыт у нее явно более чем скромный. Но это неважно, потому что я испытываю такой кайф, что с трудом держу себя в руках, чтобы не сорваться и не перейти к более активным действиям.
На чистых морально-волевых отстраняюсь, понимая, что надо остыть, что я и так слишком далеко зашел. Если Алена поймет, что это все было не во сне, то утром мне не поздоровится.
— Алекс, полежи со мной, — бормочет она, переворачиваясь набок.
И мне бы в этот момент уйти к себе, но мой здравый смысл помахал мне рукой еще в момент, когда мы оказались здесь вдвоем. Алена берет меня за руку, и я плюхаюсь рядом.
23
Алена
Просыпаюсь оттого, что мне становится невыносимо жарко и что-то тяжелое давит сверху. Сначала кажется, что это просто ощущения после сна. Ох, этот сон... Такой яркий, чувственный, что сердце еще колотится в груди. Мне никогда не снились такие сны. Щеки пылают, тело будто окутано горячей волной, которая не хочет отпускать. Я сглатываю, пытаясь успокоиться.
Во сне я была с Алексом. Мы целовались. Жарко, страстно, безумно... Каждая вспышка этих поцелуев теперь, словно молния, проносится в голове, заставляя щеки гореть от стыда. Мне никогда не было так... стыдно. Это ведь Алекс! Как я могла представить такое? Но ощущения были столь яркими, такими реальными, что, кажется, я могла почувствовать его вкус. До потери сознания... Первый раз в жизни что-то подобное. Даже не знаю, как теперь смотреть ему в глаза после этого.
До сих пор разгоряченная, разомлевшая, я не знаю, как унять те ощущения, что блуждают на губах, в груди, внизу живота, между бедер. Уже знакомое томление снова заставляет меня ерзать, извиваться, искать освобождения.
Тяжесть, которая придавливает меня к кровати, смещается с талии на бедро и собственнически его сжимает.
Я ахаю от неожиданности и понимаю, что это не сон. Я в кровати не одна. Дергаюсь в сторону, чтобы повернуться и рассмотреть того, кто со мной в одной кровати. Хотя я, конечно, почти уверена в том, что это Алекс. Кто же еще?
Большая ладонь легко удерживает меня на месте, будто играючи. Я ерзаю, не теряя надежды освободиться, но делаю только хуже. Теперь что-то очень твердое упирается прямо мне между ягодиц. Мужские бедра толкаются в меня, и мои легкие лишаются кислорода на несколько секунд. Я буквально вся горю!
Умом понимаю, что нужно остановить это, прекратить. Но телом… Эти ощущения такие приятные, что я не в силах им противиться. Мне так хорошо.
Прикрываю глаза и чуть откидываюсь назад, тесно прижимаясь к его широкой груди. Как это одновременно потрясающе и волнительно. Его дыхание, горячее и прерывистое, ощущается на моей шее. Я такая бесстыдница, оказывается!
Уговариваю себя вскочить, прогнать, закричать. Но когда его губы прихватывают кожу на шее, я стону от яркости ощущений.
— Ах-х-х…
— Твою мать, Аленка…
То, что по-прежнему упирается мне в ягодицы, конвульсивно дергается, посылая новый прилив влаги к моим и так уже насквозь мокрым трусикам.
Алекс берет мою руку и кладет себе на пах.
— Хочу тебя…
Мне становится страшно. Мы сейчас совсем не в тех обстоятельствах, чтобы продолжить. И я очень боюсь, что будет больно…
Вскакиваю с кровати, панически шепчу:
— Пожалуйста, иди!
— Ты серьезно? — его голос звучит с укором, и в полумраке я замечаю, как он садится на кровати, смотрит на меня с недоверием.
— Алекс, давай же, иди к себе! —повторяю чуть громче, хоть голос предательски дрожит.
Подхожу к двери и осторожно приоткрываю ее. В коридоре никого. Когда оборачиваюсь, Алекс уже стоит в полный рост, даже не пытаясь прикрыть свое возбуждение.
Краснею до кончиков пальцев, смущаясь от этого зрелища.
Обхожу его и подталкиваю к двери.
Он оборачивается, прожигая меня взглядом.
— Будь по-твоему, птичка, — наклоняется и накрывает мои губы, после чего выходит, прикрывая за собой дверь.
Я прислоняюсь к ней спиной, ощущая дрожь в коленках и пульсацию внутри.
Надо охладиться, решаю я и иду в ванную. Быстро раздеваюсь и встаю под душ.
Капли бьют по коже и ощущаются как продолжение ласк, ничуть не облегчая мое состояние. Я рычу, не зная, что мне делать. Упираюсь лбом в холодную плитку и веду рукой вниз на каких-то инстинктах. Не знаю, откуда это берется, ведь раньше я никогда себя не ласкала.
Когда пальцы касаются скользкого, твердого бугорка, волна нереального удовольствия обрушивается на меня. Дыхание становится частым и поверхностным. Каждый круг закручивает вихрем наслаждение, усиливая его, вырывая протяжные стоны, пока мир не взрывается фейерверком.
Ноги не держат меня, и я сползаю на пол душевой, ощущая себя желешкой.
Не могу сохранять голову холодной рядом с ним. Как же держаться от такого соблазна? Надолго ли меня хватит?
24
Алена
Утром просыпаюсь раньше всех, как всегда. Внутри неприятный холодок — не хочется встречаться с Алексом после вчерашнего, но знаю, что избежать этого вряд ли удастся. Спускаюсь, надеясь, что он еще спит. Когда вижу пустую кухню и тишину вокруг, вздыхаю с облегчением.
Быстро готовлю себе легкий завтрак и, прихватив его, возвращаюсь в комнату. Забираюсь на свой любимый подоконник, закутываюсь в теплый плед, прячась от утреннего холода, что исходит от стекла. Клацаю в телефоне, проверяя сообщения.
"Дуй в академию, прогон в 12, мегера лютует!" — Марина прислала смс еще вчера, но увидела я его только сейчас. Вздыхаю — понимаю, что опоздаю. Даже если выйду немедленно. Бросаю взгляд на сумку, стоящую у двери — вроде бы все собрано. Беру ее и, стараясь не шуметь, направляюсь к выходу.
Стою на пороге, готовая уйти, когда вдруг слышу за спиной шаги. Сердце моментально сжимается, и я почти уверена, кто это. В голове проносится мысль: «Только не он...»
Обернувшись, вижу Алекса. Он стоит, опершись о дверной косяк, руки скрещены на груди, взгляд пристальный, но не сердитый. Просто оценивающий.
— Уезжаешь? — произносит Алекс тихо, но достаточно, чтобы этот вопрос повис в тишине, будто он ждал чего-то другого.
— Да, в академию. Прогон у нас, — пытаюсь говорить спокойно, но от его взгляда мне хочется скрыться.
— После вчерашнего я думал, ты захочешь поговорить, — его голос все еще тихий, но с нотками разочарования.
— Алекс, давай не сейчас об этом. Давай просто… забудем, — почти шепчу в ответ.
— Забудем? — его голос поднимается. — А ты сможешь вот так просто забыть?
Слова задевают меня за живое, и я опускаю взгляд.