Мир вокруг будто сжимается, слова отца эхом отдаются в голове.
— Что? — голос почти срывается, хотя я пытаюсь держать его под контролем.
— Теперь весь город обсуждает, как ты «развлекаешься» с «сводной сестрой», пока твоя мать носит вашего общего брата. Разрыв контракта — это только начало. Ты не представляешь, какой резонанс это вызвало!
— Отец, я…
— Я предупреждал тебя, Алекс! Предупреждал, что если продолжишь в том же духе, это обернется катастрофой. А теперь расплачивайся!
Сажусь на кровать, пальцы сами собой лихорадочно вбивают наши имена в поисковике. Статьи, заголовки, комментарии — все выплескивается на меня потоками грязи.
— Пиздец... — бормочу себе под нос, чувствуя, как накатывает глухая ярость. В соцсетях — море комментариев. Фанатки нашей группы соревнуются в том, кто жестче проклянет Аленку. Желают ей смерти, больницы, унижений, от которых волосы встают дыбом.
Бросаю мобилу на кровать с таким усилием, что она отскакивает от матраса и падает на пол. Нужно найти ее... Очень надеюсь, что она не видела всей этой грязи. Встаю и быстро иду на кухню.
Алена сидит, вся сжавшись в комочек, плечи содрогаются от тихих рыданий. Руки обхватывают колени, голова опущена. Это зрелище разбивает мне сердце.
Подлетаю к ней и без слов обнимаю, крепко, как только могу. Слышу ее приглушенные всхлипы, чувствую, как она сжимается в моих руках.
— Уже все прочитала?
Она кивает, всхлипывая, и жмется ко мне еще сильнее. Глаза полны слез, от которых я теряю остатки контроля над собой.
— Пойдем. — подхватываю ее на руки и переношу в гостиную, усаживая на диван. Я укладываю Аленку у себя на руках, позволяя ей спрятать лицо на моей груди. Пальцы осторожно скользят по ее волосам, утешая.
— Мы все решим, Аленка. Я найду способ убрать это, слышишь? — шепчу, стараясь, чтобы она почувствовала мою уверенность, даже если сам я едва справляюсь с эмоциями.
— За что они с нами так? — ее голос хриплый от слез. Она поднимает на меня глаза, полные боли. — Я никому из них ничего плохого не сделала… Ваши фанатки мне смерти желают!
Ее слова пробивают меня насквозь. Сжимаю зубы, чтобы не разразиться проклятиями. Вдох-выдох.
— Они не знают тебя, птичка, — отвечаю я. — Они просто завидуют, не понимая, через что ты прошла, что переживаешь. Мы обязательно справимся вместе.
Аленка вдруг замирает в моих руках.
— Ой, что-то у меня голова кружится, — ее голос становится слабым, едва слышным.
— Сильно? — спрашиваю, резко напрягаясь. Ее лицо кажется бледнее обычного.
Прежде чем она успевает ответить, я чувствую, как ее тело ослабевает, буквально обмякает в моих руках.
60
Алекс
— Алена? — зову ее, видя, как глаза закатываются, и она обмякает у меня в руках. Паника накрывает волной.
— Черт! Аленка! — крепко обхватываю её тело, пытаясь удержать, и аккуратно укладываю на диван. Прощупываю пульс на шее. Слабый, но есть. Однако этого недостаточно, чтобы успокоиться. В голове лихорадочно крутятся мысли — что с ней, как помочь? Я пытаюсь быстро собраться, ведь нужно что-то предпринять.
Первым делом сбрызгиваю ее лицо водой, надеясь, что это приведёт в чувство. Но никакой реакции. Она по-прежнему без сознания. Времени терять нельзя.
— Так, больница… надо в больницу, — сам себе приказываю, подхватывая ее легкое тело на руки и выходя из квартиры. Быстро спускаюсь по лестнице, осторожно неся ее вниз, чувствуя, как сердце колотится в груди.
Укладываю ее на заднее сиденье своей машины, аккуратно, чтобы не причинить лишний дискомфорт. Захлопываю дверь и мчусь к ближайшей неотложке, вцепившись в руль так, что пальцы белеют. Мысли роятся: «Что с ней? Почему потеряла сознание? Стресс? Или что-то серьёзнее?» Меня обжигает страх, что с ней может быть что-то, чего я не замечал раньше. Водить машину с такой тревогой — настоящее испытание.
Где-то на середине пути, в суматохе пешеходов и машин, я слышу слабый голос с заднего сиденья.
— Куда мы едем? — шепчет Аленка, открывая глаза.
— В больницу, — отвечаю быстро, стараясь не показывать, как взволнован. — Пусть врачи тебя осмотрят.
Она слегка морщится, обводя взглядом салон машины.
— Разворачивайся… зачем время тратить? Это просто от стресса.
— Пусть они и подтвердят, — упрямо говорю я, не отрывая глаз от дороги. — Вдруг это что-то серьезное?
— Ну... — вздыхает она, как будто сопротивляться уже нет сил.
Когда мы, наконец, доезжаем до больницы, я вылетаю из машины, не обращая внимания на холод, в спешке добираясь до входа. Врачи быстро забирают Аленку на осмотр, а мне остается лишь ждать. Ждать и ничего не делать. Это чувство беспомощности душит.
Оставшись один в белоснежном коридоре больницы, начинаю мерить его шагами. Время словно остановилось. Вижу людей, сидящих в ожидании своих близких, и тут же представляю худшие сценарии. Почему все так резко пошло не так? Я больше не могу думать о чем-то другом — только о ней, о ее безопасности, о том, чтобы все было в порядке.
Прохожу мимо окон, пытаясь заглянуть в комнату, где сейчас осматривают Аленку, но оттуда ничего не видно. Хожу туда-сюда по узкому коридору, прижимая руки к вискам, чтобы успокоиться. Но легче не становится.
Время тянулось мучительно долго, а я все так же сидел на пластиковом стуле, то сжимая руки в кулаки, то нервно потирая лицо. Каждый раз, когда я слышал шаги в коридоре, сердце сжималось от страха, но никто не подходил ко мне. Наконец, дверь открылась, и в коридор вышел врач. Он направился прямо ко мне, и я тут же вскочил, чувствуя, как кровь бросилась в лицо от напряжения.
— Как она? — мой голос дрожал, и я сам это заметил.
Врач посмотрел на меня с серьезным выражением лица.
— Состояние стабилизировалось, — начал он. — Вы Алекс, верно? Кто вы ей, муж?
Я замер на мгновение, инстинктивно кивнув:
— Да, я... муж, — вырвалось, но тут же поправился. — Вернее, будущий муж.
Врач коротко кивнул, отмечая это, но не задерживая внимание на моей ошибке.
— Хорошо... будущий муж, — сказал он с легкой улыбкой, а потом продолжил уже более серьезным тоном. — Судя по всему, причиной ее состояния стал сильный стресс. Это сказалось на самочувствии. К счастью, сейчас угрозы для жизни нет. Мы провели несколько тестов для безопасности.
— Это точно стресс? Никаких других проблем? — я нервно сжал руки, чувствуя, что что-то еще не сказано.
Врач на мгновение задержал дыхание, как будто подбирая слова.
— Алекс, — начал он, глядя мне прямо в глаза, — вам следует знать одну важную вещь. Ваша невеста беременна.
Я замер, не веря собственным ушам.
— Что?.. Беременна?
— Да, около двух месяцев. Это могло усугубить ее состояние и усилить реакцию на стресс, — продолжил врач. — Если вы не знали, то это может быть неожиданно, но в данный момент ей просто необходимо больше отдыхать и беречь себя. Нам удалось стабилизировать ее состояние, и она сможет покинуть больницу через несколько часов. Но, как будущему отцу, вам важно позаботиться о том, чтобы она избегала стрессовых ситуаций в будущем. Это ключевой фактор.
Мой мозг пытался переварить услышанное. Беременность? Я уставился на врача, а потом быстро отвел взгляд в сторону, будто не мог сразу воспринять всю информацию.
— Беременна... — повторяю почти машинально, а потом поднимаю взгляд. — Она знает?
— Нет, мы ещё не говорили ей, — ответил врач мягко. — Мы подумали, что будет лучше, если вы сообщите эту новость сами.
61
Алекс
Когда мне, наконец, разрешают зайти к Аленке, я стараюсь собраться с мыслями и придать себе как можно больше уверенности. Ей сейчас нужно видеть рядом сильного человека, того, на кого можно положиться. Новость, которую я собираюсь ей сообщить, ошеломила и меня, но для нее это будет еще больший шок.