Она лежит под капельницей, бледная, с большими глазами, полными тревоги и неуверенности, ищет во мне утешение. Чувствую, как сердце сжимается от вида ее уязвимости, но сейчас я должен быть опорой.
"Так, Алекс, соберись, мужик из нас двоих тут ты," — повторяю мысленно и сажусь рядом. Кровать скрипит под моим весом, но я игнорирую это, наклоняюсь ближе, поглаживая ее руку.
— Прости, что напугала... — ее голос едва слышен, она отводит взгляд.
— Не извиняйся, тут и моя вина есть, — мягко отвечаю нахмурившись. — Недооценил, каким уродом может быть Макс.
Она вздыхает, ее лицо на мгновение становится ещё более озабоченным.
— Так это все он? — спрашивает она тихо.
— Он угрожал в тот вечер, когда мы уехали, помнишь? Я думал, что все утихло. Расслабился, перестал за ним следить.
— Ясно... — ее голос глухой, и она задумчиво смотрит в потолок. — Тогда и ты ни в чем не виноват.
Пытаюсь улыбнуться, но понимаю, что это не совсем то, о чем нужно сейчас говорить. Настало время для главной новости.
— Ален, — начинаю я осторожно, чувствуя, как ее пальцы крепче сжимают мою руку. — Мне тут доктор кое о чем сказал, и я хочу, чтобы ты узнала это от меня.
Она молчит, но я вижу, как ее взгляд сосредоточен на моих губах.
— У нас будет ребенок, — выдыхаю я, сам не веря до конца в то, что только что произнес.
Ее глаза расширяются, она быстро поворачивает голову ко мне, выражение лица — смесь удивления и недоумения.
— Ребенок? — повторяет она. — Но... как же так? Я ничего не чувствую... Меня не тошнит...
Я улыбаюсь, чуть сжимая ее руку.
— Да, я тоже не знал, что так бывает. Но врач сказал, что срок уже примерно два месяца, — говорю я, стараясь говорить уверенно, чтобы придать ей спокойствие. — Просто у тебя еще не было симптомов. Это нормально.
Алена молчит, переваривая услышанное. Она делает глубокий вдох, как будто пытается осознать, что это реальность, а не сон.
— Два месяца? — шепчет она. — Но... я же столько всего перенесла. Операция, переезд, стресс был. Как это не повредило?..
— Врач сказал, что все в порядке, — говорю я, глядя ей в глаза. — Главное сейчас — это покой и меньше стресса. Мы справимся, птичка, обещаю.
Она закрывает глаза на несколько секунд, а потом снова открывает, смотрит на меня с такой нежностью и страхом одновременно.
— Ты правда думаешь, что мы справимся? — спрашивает она, ее голос дрожит.
Я киваю, крепче сжимая ее руку.
— Мы справимся. Вместе, — говорю я, и эта фраза звучит не только для нее, но и для меня самого.
Алена немного расслабляется, ложится обратно на подушку.
Я наклоняюсь, целуя Аленку в губы, и нежно смахиваю слезинку с ее щеки.
— Я тебя люблю, Аленка. И очень рад, что у нас будет малыш. Правда. Немного раньше, чем мы планировали, но это ничего.
Она тихо улыбается, немного расслабившись, и я чувствую, как ее ладонь крепче сжимает мою руку. Этот момент будто бы замораживается в воздухе — один из тех, что оставляют след в памяти на всю жизнь.
Когда выхожу из палаты, тяжесть новостей все еще висит над головой. Я присаживаюсь на стул в коридоре, упираясь локтями в колени, и бесцельно изучаю трещины в плитке. В голове шумит от мыслей. Минут пять я просто сижу, пытаясь осмыслить всё то, что произошло за последние часы.
Внезапно меня отвлекает голос медсестры, проходящей мимо:
— Молодой человек, у вас всё в порядке?
— Да, в порядке, — киваю машинально, этот вопрос вернул меня к действительности. Короткий обмен словами будто бы подтолкнул меня к тому, что теперь нужно действовать.
Некогда сидеть размышляя. В ближайшие дни нужно решить столько всего. Статьи, которые льются грязью на нас, проблемы с группой, и… кольцо. Теперь у меня нет права на ошибку. У нас будет семья, и я должен защитить ее.
Однако первое, что стоит сделать — это убрать эту мерзость из интернета. Я думал, что смогу решить это сам, но понимаю, что силы Макса и его ресурсов превосходят мои ожидания.
Единственный, кто может помочь мне в этом — мой отец. Только он обладает достаточным влиянием, чтобы воздействовать на такие медийные структуры и нейтрализовать последствия. Остается надеяться, что он согласится. После всего, что произошло между нами, я не уверен, как он отреагирует. Но мне больше не на кого положиться в этой ситуации.
Встаю, чувствуя прилив решимости. Теперь у меня нет другого выбора. Я должен сделать все, чтобы защитить Алену, нашего будущего ребенка и нас самих.
62
Алекс
Добираюсь до дома отца к вечеру. В воздухе витает аромат домашнего ужина, и, проходя в столовую, встречаю настороженный взгляд Вики.
— Саша? — отец поднимает бровь, явно удивленный моим визитом. — Что-то случилось?
— Мне нужно с тобой поговорить, — произношу, с трудом сдерживая нервы.
— Садись. Ужинать будешь? — кивает он на свободный стул.
Я опускаюсь на место, напряженно постукивая ногой по полу. Как лучше это сказать?
— Нет. Спасибо.
— Тогда выкладывай, зачем пришел, — отец бросает на меня оценивающий взгляд.
— Помоги удалить статьи. Перекрыть поток новых. Пожалуйста, — говорю, скрипя зубами. Ситуация вынуждает просить о помощи, несмотря на все прошлые слова.
— Что-то ты быстро сдался. Говорил же, что не придешь ко мне, — замечает отец прищурившись.
— Ситуация поменялась. Аленка в больнице, она потеряла сознание... — делаю паузу, прежде чем добавить самое важное. — У нас будет ребенок.
— Что?! — ахает Вика, прижимая ладонь к округлившемуся животу. В ее глазах мелькает смесь шока и осуждения. — Я же предупреждала! Говорила, ну куда вам ребенок? Вы ведь сами дети! Ты хоть знаешь, на каком она сроке?
— Вика, успокойся, — вмешивается отец, его голос звучит тихо, но авторитетно.
— Сереж, может, еще не поздно… Может, стоит подумать? — продолжает она, уже мягче, но с заметной тревогой.
— Вика, хватит! — резко обрывает ее отец. Его голос становится тверже, и она сразу смолкает, хотя по ее лицу видно, что внутри она не согласна.
Вика недовольно отводит взгляд, сцепив руки на животе. Она явно недовольна, но решает не продолжать разговор.
— Пап, я действительно ошибался. Думал, смогу справиться со всем сам, но ситуация вышла из-под контроля, — продолжаю, чувствуя, как нервы натянуты до предела. — Я прошу тебя как никогда раньше: помоги нам, хотя бы ради ребенка. Алене нельзя нервничать.
Отец молчит, обдумывая мои слова, и я чувствую, как каждый момент этого молчания словно растягивается в бесконечность. Его взгляд становится тяжелым, а лицо каменным, как будто он примеряет на себя роль судьи, который должен вынести приговор.
— Ты серьезно настроен на семью с ней? — наконец спрашивает он, голос его спокойный, но явно изучающий меня.
— Да. Я люблю ее, пап. И я хочу, чтобы наш ребенок вырос в нормальной семье, без этого всего вокруг.
Отец опускает голову, обхватывая руками чашку с чаем, а затем выдыхает.
— Я помогу, — его голос звучит решительно, но без радости. — Но тебе придется доказать, что ты не просто парень, заигравшийся в любовь. Это не просто ваши детские игры, Александр.
Вика снова вмешивается не выдержав:
— Саша, ты ведь совсем не знаешь, как это — быть отцом. Не знаешь, что значит нести ответственность за кого-то, кроме себя.
Отец поднимает руку, чтобы снова ее остановить.
— Я вижу, что ты серьезен, — говорит он, обращаясь ко мне. — Хорошо. Я свяжусь с нужными людьми и постараюсь остановить поток статей. Но это временно. Тебе нужно будет подумать о том, как выстроить свою жизнь дальше. И чтобы больше ко мне с таким не приходил, понял?
— Понял. Спасибо, — тихо отвечаю, чувствуя одновременно облегчение и тяжесть оттого, что теперь все будет зависеть от меня.