В машине воцаряется молчание, длящееся всю поездку и растянувшееся на наш завтрак в кафе.
Саша первым нарушает тишину:
- Кисунь, ну давай не будем ссориться.
- Мы не ссорились, - парирую я. – Я просто сказала свое мнение. Озвучила мечту, как ты и просил.
Он на секунду замирает, внимательно глядя на меня, потом на его лице расцветает ехидная улыбка:
- За это наверно тебя и люблю, мисс несгибаемая честность, - произносит он полушутя, полусереьзно. – Я понимаю, что ты хочешь, и наши желания совпадают. Мне тоже жаль, это не первый крупный проект, но в настоящее время – единственный. Так что выплата неустройки за расторжение контракта приведет к тому, что на счетах будет пусто, значит мы не сможем расплатиться с кредиторами, и это почти стопроцентно приведет к банкротству. Так что несмотря на наши желания, все будет именно так.
Тянусь к нему за поцелуем, время как будто замирает. Решаю, что пока мы тут в тени раскидистых деревьев, сидим в кафе и пьем свой кофе, мы имеем право пожить здесь и сейчас, насладиться моментом. Тут Саша прав. Только не верю его «проехали»- завтра будет новый день, и проблемы будут валиться как из прохудившегося кармана мелочь. Сегодня же нас спасает от этого выключенные у нас обоих телефоны.
Этот день наш, мы не будем его портить ничем. В наших силах прожить его как последний день перед надвигающейся бурей. А что она будет ни он, ни я не сомневаемся ни на секунду.
Видимо, Саша думает о том же, и приходит к такому же выводу: этот день наш. Потому что глубокие морщины, залегшие между его бровей, понемногу разглаживаются, и он накрывает своей ладонью мою руку, чуть сжимая ее. Сам наклоняется ко мне и шепчет, что любит меня и что я самая – самая красивая. И пока я млею от его слов, он добавляет вдруг севшим голосом:
- Думать ни о чем больше не могу, очень хочется утащить тебя в свою берлогу, спрятать от всех и не выпускать никогда. Ты не представляешь, что ты со мной делаешь. И что ты для меня значишь.
- Саш, смотрят же, - я озираюсь по сторонам, волнуясь, что нас кто-нибудь увидит.
- Да и пусть сдохнут все от зависти, что ты моя. Должны же быть плюсы в этом всем. Нет контракта, нет фирмы – можно не переживать про конфликты интересов и прочую фигню, - совершенно безбашенно заявляет он.
Расплачиваемся, и, взявшись за руки, уходим из кафе. Саша гонит машину, превышая скорость, благо, что пустынные воскресно-летние улицы города это позволяют.
- Хочу побыстрей затащить тебя в постель, - даже не думает он скрывать свои тайные мысли.
- Эй, а как же завтра на работу? – пытаюсь я вернуть его благоразумие.
- Ну нет, я не в силах сейчас везти тебя домой за вещами на завтра, давай с утра и заедем, не сейчас, - рычит он так, что я быстро соглашаюсь, и краснею. Это так непривычно – планировать среди бела дня оказаться с ним в постели. Но так приятно и горячо, что кружится голова. Между нами словно разряды тока бегут, постреливают в моих кончиках пальцев, откликаются сбившимся сердечным ритмом.
Целоваться мы начинаем сразу, как только Саша глушит мотор во дворе своего дома. С трудом оторвавшись от него, я прошу:
- Пойдем домой.
И мы снова целуемся. Потом он целует меня, пока мы ждем лифта, и в лифте, а потом еще на лестничном пролете, едва выйдя из дверей. Не можем пройти ни ступеньки, потому что это невозможно оторвать мои руки от его широкой спины, невозможно разорвать объятия и прекратить поцелуй.
Даже не помню, как мы все-таки преодолеваем все ступени, открываем дверь и оказываемся дома. Потому что его руки везде, стискивают меня, гладят нежно и требовательно одновременно, губы целуют меня и шепчут мне ласковые слова, от которых я таю и теряю голову. Отвечаю ему тем же. Будто не было этих пяти лет, что мы были врозь и далеко друг от друга. Наконец-то все правильно и все как надо. Саша относит меня на руках в постель, роняет на подушки и падает рядом, заявляя:
- Ты моя. Никому не отдам.
И целует в подкрепление своих слов так глубоко и нежно, что у меня перехватывает дыхание. Мне приходится отдышаться прежде, чем я могу ответить:
- Я никуда не денусь.
Наслаждаемся друг другом до утра, засыпая только, когда на улице начинает светлеть темное ночное небо.
А просыпаюсь я одна.
Глава 58
Не сразу понимаю который час, вглядываясь в серость за окном. Не выдержав, тянусь за смартфоном, и он тут же оживает звуком входящего сообщения, будто только и ждал, когда я проснусь, чтоб его доставить.
Мельком глянув на время ужасаюсь, что уже пол одиннадцатого, и, выходит, я безбожно проспала. Вскакивая с кровати, и несусь на кухню, но в квартира пуста. На кухонном столе нахожу записку: «Ты так сладко спала, что решил тебя не будить. Жду в офисе, как проснешься». Чувствую легкий укол разочарования, что оставил меня одну и одновременно с ним благодарность, что позволил мне выспаться.
Начинаю спешно и суматошно собираться, чтоб выскочить из дома как можно скорей, попутно заказываю себе такси. И уже в машине начинаю читать скопившиеся сообщения. Последнее оказывается от Саши: «Кисунь, не уверен, что ты проснулась, поэтому решил не звонить. Мне срочно надо в Москву на три-четыря дня. Я уже в самолете. Люблю тебя».
Тут же набираю его номер, но он уже недоступен. С тоской понимаю, что ближайшие часов семь, а может и восемь он будет недоступен.
Офис гудит как растревоженный медведем улей. К моему счастью, никто меня не останавливает и не расспрашивает что же произошло, и почему генеральный директор расторг контракт. Может быть, все невероятно тактичные, а может просто не знают причину.
В кабинет пробираюсь на трясущихся ногах, так всеобщая паника отражается и на мне, заставляя нервничать и суетиться. Никто не замечает не только моего опоздания, но и вообще меня, чему я несказанно рада.
Только сажусь за свой стол, на меня наседает Наташка, требующая подробного рассказа. И восклицающая в конце:
- Должен же быть какой-то выход! Это просто шантаж, за это наказание предусмотрено уголовным кодексом! – Распаляется подруга. – Поверить не могу, что шеф готов такое спустить на тормозах. Да и вообще, безопасники неужели наши будут сидеть сложа руки?
- Кстати, это надо обдумать, - вдруг нащупываю в своей голове мелькнувшую мысль.
Почти бегу к начальнику службы безопасности, который слегка остужает мой пыл. Но начинает смотреть с зарождающимся уважением, пока я излагаю свои соображения.
День подходит к концу, когда наконец самолет Саши приземляется в Москве, и он звонит мне, и чуть усталым с дороги голосом произносит в трубку:
- Привет, Киса моя! Я долетел, прости, что так срочно пришлось. Очень срочные важные дела, потом расскажу.
- Привет! – отвечаю ему в тон, пытаясь на расстоянии передать ему немного моего тепла и моих сил. Рассказываю свой план.