Нил прищуривается.
— Где-то полгода, — роняю я недовольно. Мне теперь очень жаль потраченного времени.
— С-сколько?! — переспрашивает Нил с отвисшей челюстью.
— Полгода, — подтверждаю я, подмечая ступор в мужских глазах. — Ну может, немного меньше. Где-то месяцев пять. Ну да, мы не были близки. Что ты так смотришь?
Я начинаю смущаться. Так странно обсуждать с кем-то настолько интимные темы.
— И как же так получилось, Арин?
— Я не была готова, — уклончиво отвечаю я. Не обманываю ведь.
— А сегодня? — подозрительно уточняет он.
Могу лишь пожать плечами в ответ.
— Сегодня я уже другая...
— Прости за грубость, но я не могу не спросить: ты хотела ему отомстить?
— Нет. Я о нем сейчас даже не думала, — уверяю я тихонько, сама не понимая, стоит ли заходить дальше. И в итоге решаюсь, потому что сдержать внутри обжигающее признание все равно не удастся. — Я только о тебе думаю… в последние дни. И не могу отвлечься ни на что больше.
Порхаю напряженным взором по его лицу. Я жду и жду. А он не произносит и слова! Ну не молчи же! Ответь мне, пожалуйста!
— Знаешь, если бы ты сказал, что тоже вспоминал наши мимолетные встречи, — наивно делюсь с ним своими мечтами, — мне стало бы намного легче.
— Вспоминал, Ариш.
Я застываю. Неужели он больше ничего не скажет?! Почему Нил такой молчаливый?
— Нил. Скажи честно. Ты ведь мне даже не позвонил бы?
— Не позвонил бы, — кивает он, привязывая камень к моей шее. Подталкивает к краю пропасти. — Во всяком случае в ближайшие пару лет — точно.
— Что?
С моих губ срывается нервный смешок. Я не ослышалась?
Его рот на секунды кривится. Другой реакции нет. И я решительно уточняю:
— Пару лет?
— Арин. Если быть честными друг с другом до конца: моя жизнь сейчас такова, что кроме периодических разговоров и фраз «перезвоню позже» я ничего не смогу тебе дать. Я тебе даже регулярный секс предложить не в состоянии. Потому что мне элементарно некогда. Не говоря уже о чем-то более весомом и материальном.
Отрезвляюще. Что ж…
Я отворачиваюсь. Промолчать — наилучшее, что я могу в этот момент.
Встаю с его колен. Мечтаю, чтобы он не позволил это сделал. Но нет. Ни единой попытки возражать или удержать меня. И я еще на что-то надеялась?
Разрушительное молчание бьет по мозгам. Время идет, но никто так ничего больше и не произносит
— Ты пытаешься мне сказать, что сейчас уедешь и оправдание самое что ни на есть подходящее? — не выдерживаю я и интересуюсь слишком резко, насмешливо.
Он тоже оказывается на ногах.
— Нет. Не так, Арин. Я пытаюсь сказать, что не смогу прямо сейчас дать тебе то, чего ты от меня ждешь. Потому что до сегодняшнего дня постоянная женщина в мои планы не вписывалась.
— Я услышала, — отзываюсь с горькой обидой. С его стороны было бы многократно честнее забрать мою куртку себе. Или выбросить ее по дороге. Но не возвращаться и не прикасаться ко мне. Что ж. Урок усвоен. И ничего уже не вернуть. — Тебя проводить?
— Услышала неправильно. Я сказал «до сегодняшнего дня».
— Постоянная женщина в твои планы не вписывалась. Я просто… ожидала другого. Но все поняла, Нил. Набегами удобнее.
Хватка сильных пальцев — и уже нестерпимо горит запястье. Меня резко бросает вперёд, я врезаюсь в мужчину. Выставляю свободную руку, чтобы сохранить хоть какое-то расстояние между нами.
— Никогда не говори о себе в подобном тоне, — предостерегает он. — Я этого не потерплю. Ни от тебя, ни от других.
— Время вашего набега подходит к концу, — язвлю я оскорбленно, не поднимая глаз.
И думать не хочу о том, что по сути дела сама же ему себя и предложила!
— Вот же упрямица! Ты прямо как моя сестра, — посмеивается он, смыкая ладони за моей спиной. Куда уж тут вырваться.
У него сестра есть? Мало мы знаем друг о друге, мало. А уже были так близки.
— Ты не мог бы меня отпустить?
— Мог бы. Когда остынешь. Что делать-то будем теперь?
— О чем ты?
— О том, что я ревнивый собственник. А быть чьей-то женщиной не так легко, как тебе кажется.
— Ты только что сказал, что она тебе не нужна.
— Какая-то там — нет. Ты — нужна. С чего начнём?
— Да уже вроде как начали, — смягчаюсь я. — Нет?
— Нет. Это не то, с чего необходимо начинать. Но мне правда уже пора.
— Хорошо. Тогда если ты не позвонишь мне из дома, я тебя в следующий раз покусаю.
Угроза не удается. Потому что… Нил отвечает:
— Я даже покажу, где эффективнее, малыш.
Глава 14
Летать от счастья? Я раньше и не подозревала, что это такое! Теперь у меня выросли крылья, и я мечтаю о том, чтобы наконец-то крепко-крепко прижаться к нему! Услышать его сердцебиение, поймать губами редкую улыбку. Несусь к телефону, как умалишенная! Нил звонит.
— Привет! — выдаю я с придыханием, как только его лицо появляется на экране. Уже темно, он на улице, но спасибо фонарям, видно отлично. Кажется, душу кто-то выжимает обеими руками. Меня аж трясет изнутри, когда я на него смотрю. Это вообще нормально?
— Привет, маленькая моя.
Я впитываю любимый голос как губка. Различаю и нотки усталости, и теплую радость его тона.
— Я соскучилась, — признаюсь без стеснения. Мне так хочется к нему. Но он допоздна трудится на заводе. А вчера, например, еще встречался с бригадой строителей. Сказал, забор устанавливали. Нил очень много работает. Он настоящий трудяжка. Иногда я чувствую себя неловко: сама никогда не работала и в ближайшее время не планирую. Я привыкла, что у меня есть все и всегда. Даже готовить не умею: Иришка несколько раз пыталась научить меня простым азам кулинарии, но мне неинтересно. Единственное, что почти удается — это не спалить яичницу. Зато Нил… мне кажется, он умеет всё. Он какой-то необыкновенный. Очень целеустремленный, твердый в своих решениях, ничто не может поколебать его мнение. Он очень категоричный. И мне так необходимо просто побыть с ним…
Я, конечно, все понимаю, но мне так хочется, чтобы он сорвался ко мне хоть на полчаса. Да я бы и сама примчалась куда угодно, наплевав на гордость и непреложные правила. Но… Нил занят. Освобождается всегда поздно. И плюс рано вставать обоим.
Так что… искреннее и отчаянное «соскучилась» — самое незначительное, что я могу сказать.
— Знаю. Поэтому на завтра ничего не планировал. Постарался максимально утрамбовать неделю, чтобы приехать к тебе вечером. В итоге все получилось. Завтра я твой.
Я даже дышать перестаю. Мне не так уж и много известно о нем. Но одно я уяснила точно: он не говорит, а делает. Всегда. Заранее ничего не обещает, а сообщает по факту. Когда уже точно без изменений.
— Правда?!
— Конечно, — уверяет Нил. И вдруг… — Ай!
Камера дёргается, мужское лицо исчезает, поглощенное тьмой.
— Нииил… все в порядке?
— Да-да, все нормально, — отзывается он и командным голосом выдает приглушенно: — А ну пошел на место.
Экран светлеет, и я могу вновь любовно рассматривать строгий профиль Нила. А рядом появляется… косматая черная морда с подрагивающим длинным нежно-розовым языком. Собака так и лезет к Нилу!
— Какая прелесть! — пищу я от восторга. — Это твой?
— Да. Это Вулкан.
— Покажи его!
Нил с ленивой улыбкой исполняет мое желание.
Пес прекрасный! Ухоженный, мощный, огромный! Подвижный и весёлый!
Я не скуплюсь на похвалы, а Вулкан тычет носом в камеру.
— Когда я была маленькая, у меня тоже был пёсик. Цветочек. Белый и пушистый. Папа подарил. Я обожаю собак.
— Этот вымахал как буйвол. Ест больше меня. Мы его щенком отдать хотели, но хозяев не нашли. Пришлось оставить.
— Он шикарен!
— Нил! — раздается издалека женский голос. — Ниии-ил! — уже чуть ближе.
Тут шею его обхватывают детские ручки, и в камере появляется еще одно лицо. Девочка. Лет тринадцати на вид. Прижимается к Нилу так, как мечтаю сделать я. И весело торопливо проговаривает ему в щеку:
— Мама сказала за тобой сходить! Она ужин для тебя оставила.