Выдаю пацанам премию, отвожу их на объект и благодарю за помощь и содействие.
А сам бронирую шале в одном комплексе за городом у знакомого, который, кстати, тоже строила моя компания, и довольный набираю Тине.
— Алло?
— Собери необходимые вещи на пару дней, — отдаю четкий приказ, чтобы моя упрямая девочка мне точно поверила. — Возьми теплые и удобные. Нам нужно уехать из города. Ситуация оказалась более серьезной, чем я думал.
Глава 20
Тина
К моменту, когда Паша возвращается домой, я накручиваю себя до предела. Взвинченная, я не могу сидеть на месте, расхаживаю из угла в угол, заламывая пальцы и прикусывая их, чтобы не скулить от опоясывающего страха, как побитая собака.
Меня снова, как и вчерашней ночью, душит страх. Только умноженный на десять. Но теперь не за себя, а за жизнь Паши. Что, если, все гораздо серьезнее, чем он обрисовал? И я, попросив его о помощи, создала ему огромные проблемы и угрозу для жизни.
А что…если он не вернется?..
Боже!
Я не выдерживаю накала напряжения и оседаю прямо на пол в коридоре. Вою в ладони, задыхаясь от ужаса картинок, что крутятся в голове. Чувствую острую необходимость в том, чтобы сильные руки обняли и прижали к груди, в которой гулко бьется сердце. Чувствую буквально жизненную потребность вдохнуть до боли знакомый запах своего мужчины.
Не моего мужчины…, - напоминаю себе.
Плевать! Пусть не мой, но только бы живой!
Задыхаюсь от слез, перед глазами — мутная пелена. Внутри выворачивает, ломает…
В момент, когда я дохожу почти до предела, в двери проворачивается ключ.
Резко вскидываю голову и сквозь слезы рассматриваю силуэт.
— Тина? — по коридору разносится удивленно — испуганный голос Паши. Он падает рядом, стараясь заглянуть мне в глаза. — Что случилось? Что-то болит?
Его руки шарят, ощупывая мое тело на предмет повреждений. Заключают лицо в объятия, и Бойцов сначала подушечками больших пальцев, а потом, наплевав на осторожность и мои запреты, поцелуями собирает мои слезы. Нежно прикасается к моим губам, воскрешая воспоминания и чувства. Внутри патокой разливаются тепло и спокойствие.
Он здесь. Со мной. Он живой. Дома.
— Тина, скажи? Ты меня пугаешь…, - Паша прислоняется лбом к моему. Обнимает меня всем телом, пряча от проблем, невзгод и страхов.
— Испугалась. За тебя…Ты сказал, все серьезно…Я думала, что тебя также, как и меня…
— Дурочка моя, — прижимает мою голову к груди, а я наконец отмираю и обвиваю руками его талию. Прижимаюсь всем телом и дышу, дышу, дышу, как наркотиком. — Я сказал, что серьезнее, чем я предполагал, — оставляет далеко не невинный поцелуй на моих губах. Проводит по нижней языком, распаляя меня. Несмотря на взвинченное состояние, внизу живота концентрируется желание.
— Тогда почему нам нужно уехать?
Клянусь, в глазах Бойцова черти вытанцовывают ритуальный танец! Он сощуривается, переводит горящий взгляд на мои губы. Зависает, склонив голову набок.
— Паша!
— Потому что я немного навел шума, и нужно время, чтобы все улеглось. Мы с тобой его терять не будем и убьем двух зайцев сразу: заляжем на дно и отдохнем душой и телом. Когда ты в последний раз была в отпуске?
— Давно…, - шепчу ошарашенно. Мне очень сложно угнаться за сменой мыслей и эмоций этого мужчины.
— И я. Так что сейчас мы обо всем забудем на время и хорошо отдохнем. Через пару тройку дней уже все хорошо будет, вот увидишь!
— Правда? — бормочу, продолжая отчаянно цепляться за сильные руки. — Ты не приукрашиваешь ради меня? Скажи, как есть, Паш.
Мужчина сразу напускает на себя серьезности. Сводит брови на переносице. Пронзает меня тяжелым взглядом.
— Я тебе когда — нибудь врал?
Сердце пронзает острой болью. Оно пропускает удар и сжимается до размеров монеты.
В том-то и дело, что да…
Но сейчас я в совершенно безвыходном положении. В ситуации, когда хрупкая женщина ничего не может решить. Стоит посмотреть правде в глаза и не врать самой себе.
Единственное, что мне остается, — положиться на бывшего.
— Тина?