— Они великолепны, вы не находите? — звучит прямо у меня над ухом.
Дергаюсь и прикладываю руку к груди, пытаясь успокоить бешеное сердцебиение.
— Простите, не хотел вас напугать, — мужчина напротив склоняет голову.
Да, я не ошиблась, он старше меня. Наверное, немного за сорок. Высокий, крепко сложенный. Широкие плечи, небольшой животик, характерный для его возраста. Волосы темные, взгляд будто прожигает насковзь.
— Я просто увлеклась, ничего страшного, — стараюсь говорить как можно более беспечно. — Скажите, это подлинники?
Мужчина мягко, скорее даже снисходительно, улыбается:
— Подделок не держим.
Вскидываю брови. Что ж. У этого мужчины очень много денег.
— Проходите, — манит меня в кабинет.
Тут все так же, как и в приемной, только ковры и картины явно подороже.
Рассаживаемся по местам. Он — в широкое кресло, обтянутое коричневой кожей. Я — на стандартный офисный стул. Секретарша приносит напитки.
— Меня зовут Веремеенко Степан Иванович.
— Очень приятно, — киваю. — Как меня зовут, вы знаете.
— Конечно, — отвечает с лукавым прищуром.
И вот вроде не делает ничего неприличного, но смотрит слишком уж откровенно.
— Итак? — выгибаю бровь.
— А вы не любите ходить вокруг да около, — добродушно смеется, хотя за всем этим явно что-то кроется.
— Предпочитаю сразу знать, с чем имею дело, — вежливо улыбаюсь.
— Что ж. У меня есть несколько полотен и фотографий. Художники и фотографы как знаменитые на весь мир, так и только начинающие звезды. Я коллекционер и просто ценитель прекрасного, — окидывает меня красноречивым взглядом. — Картинная галерея Artdeco уговорила меня выставляться у них. Я дал согласие, но только при одном условии: картинами будет распоряжаться мой человек.
— Отлично, — киваю. — Какова моя роль во всем этом?
Широко улыбается:
— Вы и будете моим человеком.
— Но… у меня же нет соответствующего опыта.
Что тут сказать? Все мегастранно.
— У вас есть нечто гораздо большее — вкус и талант. Мне достаточно этого, — пишет что-то на бумажке и протягивает мне: — Вот таким будет ваш гонорар. Тридцать процентов авансом, остальные семьдесят по завершении выставки, которая продлится немногим больше месяца.
Сумма впечатляющая. Тридцать процентов это прекрасно, но, к сожалению, этого недостаточно, чтобы закрыть все до единой наши потребности.
В любом случае предложение стоящее хотя бы потому, что преподаванием я никогда не заработаю столько.
— Я согласна, Степан Иванович, — выпаливаю, даже толком ничего не обдумав.
У мужчины загораются глаза. Он подходит и берет мою руку в свою, прикладывается к ней губами:
— Уверен, мы прекрасно поладим.
Киваю. Обсуждаем детали, после я прощаюсь и ухожу. Уже в дверях торможу, будто натыкаясь на невидимую стену. Оборачиваюсь:
— А кто вам посоветовал меня? — мда, а слона-то я и не приметила.
— О, это один мой очень хороший знакомый, который предпочел остаться инкогнито.
Киваю и ухожу, предчувствуя беду.
Глава 8
Никита
— Верните ее.
— Но позвольте, Никита Александрович! Разина уволена, трудовой договор с ней расторгнут.
Оттягиваю галстук, ослабляя давление на шею.
Ладно, признаю. Я погорячился. Прежде чем решать вопрос кардинально, стоило разобраться в проблеме. Но я был настолько ослеплен ненавистью и желанием отомстить, что вообще не думал, когда стоил условие директору художественной школы.
Мне было важно одно: избавить свою жизнь от Инги. Не видеть ее, не слышать. Вычеркнуть и забыть. Все.
После того как Алевтина Сергеевна сообщила мне об увольнении Разиной, я ликовал. Так тебе!
Эта радость длилась пару часов, а после пришло осознание того, что, возможно, ей нужны деньги и я подтолкнул ее к черте, за которой начинается безденежье.
А после и вовсе унизил ее. И ведь видел же, как ей больно. Если бы я остался чуть дольше, чем нужно, уверен, она бы набросилась на меня и расцарапала лицо, смешала бы мое имя с помоями.
Сейчас, по прошествии времени, я понял, что ошибся в своих решениях. Да и Жеку я все-таки сводил к психологу. Переступил через себя, но сделал это. Ради дочери.
Каково же было мое удивление, когда психолог сказала, что у дочери реально есть проблема. К сожалению, чтобы ее проработать, нужна мать. А мать у нее… нет у Жеки матери.
И теперь я настроен вернуть Ингу в школу. Тем более что дочка постоянно спрашивает о бывшей. Они полностью синхронизировались, и Жека очень переживает потерю любимого преподавателя.