— Хорошо, — соглашается устало и уходит, оставляя меня наедине со спящей дочерью.
Которой тоже предстоит объяснить все.
Глава 41
Инга
— Саш, рано или поздно тебе придется это сделать.
— Я не хочу, — закатывает глаза лезет в рюкзак за наушниками.
Сейчас он ожидаемо снова засунет их в уши и будет делать вид, что не слышит меня.
Кладу свою руку поверх его и прошу мягко:
— Поговори со мной.
Сашка замирает, начинает кусать нижнюю губу, а после роняет на пол рюкзак и поднимает на меня уставший взгляд. Его глаза воспалены — мой сын неважно спит, стал плохо есть, скатился по учебе и без всякого интереса ходит на тренировки.
И так на протяжении двух недель. Ему нужно было это время, но пора возвращаться в реальный мир, где есть обязанности и обязательства.
Сын садится в кресло, а я на его кровать.
Саша выбрал себе самую дальнюю спальню, полагаю, неспроста. Неосознанно он хочет отодвинуться и закрыться.
Беру его руку в свою и начинаю перебирать его пальцы.
— Ты так делала, когда я был маленький, — грустно улыбается и говорит, не поднимая взгляда от наших рук.
— Ты всегда будешь для меня маленьким, — произношу тихо, проглатывая ком в горле.
— Эй! — наигранно возмущается он, но сдается и расслабляется.
— Хочешь меня спросить о чем-то? — задаю вопрос.
Сашка снова закусывает губу, смотрит куда угодно, только не на меня.
— Расскажи, как так получилось.
И я рассказываю. Про то, как познакомились, как Никита, не имея денег, ухаживал за мной. Про наши бесхитростные отношения. Признаюсь, что полюбила его, едва он присел рядом со мной в пыльной библиотеке.
Рассказываю, как он прогнал меня, поверив в чушь, а потом отец поставил ультиматум: ребенок или деньги. Объясняю, как сейчас непросто Никите, и говорю, что он хочет наладить отношения с сыном.
— Мам, а ты никогда не жалела, что оставила меня? — спрашивает Сашка тихо.
— Да ты что?! — придвигаюсь на край кровати и притягиваю к себе сына, прижимаю так сильно, как только могу. — Ты самое дорогое, что есть в моей жизни. Никакие деньги не сравнятся с тобой.
— А ты очень хочешь, чтобы я общался с Никитой?
Он не называет его ни отец, ни папа. Только Никита или «мудак, который тебя бросил». Я делаю вид, что не обращаю на это внимания.
— Саш, я просто хочу, чтобы ты попробовал наладить с ним отношения. Может быть, просто поговорить? Провести вместе время? Помнишь, когда мы жили рядом, то постоянно бегали друг к другу и нормально общались. Смотрели фильмы, играли во что-нибудь. Ведь было же хорошо?
— Пока я не узнал, кто он, — парирует сын.
— Ты не хочешь видеть Никиту? — спрашиваю аккуратно.
— Сложно сказать, — Сашка ведет плечом и замолкает.
Видно, что шестеренки в его голове крутятся с невероятной скоростью. Он молчит и молчит, и я уже думаю, что не дождусь признания, но Алекса как прорывает:
— Понимаешь, я всегда хотел узнать об отце. У всех отцы были, а у меня нет. Потом, когда стал старше, все понял: мой отец просто мудак, который кинул тебя беременной, и я возненавидел его автоматически. И вот мы приезжаем сюда, и появляется Никита. Такой весь из себя прикольный. Нормальный. Он учит меня сложным аккордам, я рассказываю ему о хоккее. Он интересуется мной, тем, что мне важно. И маленький монстр тоже классная. Вот я и начал думать — было бы прикольно, если бы вы сошлись и мы стали жить вместе. Ты бы перестала горбатиться на нескольких работах, я бы смог поговорить с ним о том, о чем не могу поговорить с тобой. А потом я захожу на кухню и вижу вас. Расстроенную тебя и взвинченного его. Вспоминаю, как ты говорила, что знала его в прошлом, — и все сходится.
Сашка запускает пальцы себе в волосы и с силой сжимает их. Его глаза снова красные, болезненные, и мое сердце разрывается на куски.
— Знаешь, о чем я тогда подумал? Хоть бы не… хоть бы это был не он! Понимаешь, я хотел отца, да. Но я не хотел бы, чтобы Никита оказался им, потому что тогда мне придется возненавидеть человека, который стал дорог мне.
По его щеке катится слеза, и я снова обнимаю Сашу. Он прячет лицо у меня на шее и плачет. И я плачу вместе с ним, только мысленно. Потому что показывать, насколько мне сложно, нельзя.
— Скажи, уложить в голове все это, мам? — спрашивает сквозь слезы.
— Придет время, и ты разберешься в себе, — произношу уверенно. — Об одном прошу: не гони его. Он хочет все исправить, просто дай ему шанс.
— А ты, мам? — поднимает заплаканное лицо. — Чего хочешь ты? Ты… ты любишь его?
— Все сложно, Саш, — вздыхаю. — Когда-то я любила Никиту, а сейчас мне тоже нелегко перечеркнуть прошлое.