Никита присаживается перед Жекой:
— Гол это в футболе, а в хоккее кричат «шайбу».
— Да-да,— быстро кивает Женя. — Пап, а можно, когда я вырасту, тоже буду заниматься хоккеем, прямо как Саша?!
— Э-э-э, — Никита чешет затылок, — я не уверен, но, кажется, у нас в городе где-то должна быть школа женского хоккея?
Решаю помочь Никите:
— Жек, а как же рисование? У тебя так хорошо получается!
— Ла-адно, — благосклонно кивает девочка. — Так и быть, стану художницей.
Никита поднимается и бормочет себе под нос:
— Хоть зубы будут целы.
Я смеюсь, Женька, не особо понимая причину моего веселья, все равно поддерживает меня и тоже начинает смеяться. Как раз в этот момент выходит Саша, по-свойски прощается с командой и направляется к нам.
Никита тут же подходит к нему, хлопает по плечу и притягивает в быстрые, но теплые объятия:
— Саш, это было круто! Ты молодец, — произносит искренне.
Сын смущается, но отвечает практически дружелюбно:
— Спасибо.
— Но мне кажется или ты пережестил? — аккуратно уточняет Никита, и тот разводит руками.
— Что сказал тренер? — я тоже притягиваю к себе Саню и чмокаю в макушку.
— Что я машина! — бьет себя в грудь кулаком.
Смеюсь:
— А если серьезно?
— Ну ладно, — Алекс поджимает губы, расстроившись, что я не повелась. — Сказал, что если я так быковать и дальше буду, то никакой страховки не хватит, чтобы вылечить мои зубы.
Идем по улице к нашим машинам, болтаем о матче.
— Предлагаю отметить победу, — улыбается Никита.
Все активно поддерживают эту идею, и я говорю:
— Ник, давайте встретимся сразу в кафе, я подъеду туда на своей машине.
Фадеев смотрит на меня пристально, но вопросов, откуда у меня авто, не задает.
— Как скажешь. Идемте, мы проводим вас к машине.
— Брось! — отмахиваюсь.
— И больше ничего не говори, — Ник закатывает глаза, и вчетвером мы идем по опустевшей парковке.
На самом деле, я рада, что он решил проводить нас, — уже стемнело, а слова Веремеенко еще звучат в моей голове.
И не зря, потому что, едва мы подходим к моей машине, появляются трое шкафообразных мордоворотов в духе девяностых. По лицам сразу видно — интеллектом обделены.
— Привет, цыпа, — произносит один и сплевывает. — Тебе тут привет просили передать. Догадываешься кто?
Внутренне я вся сжимаюсь. Мгновенно в нашей четверке происходит рокировка. Никита выходит вперед, задвигая меня и детей себе за спину.
— Че надо? — нагло спрашивает Никита и подается вперед, прямо на них.
Он совсем, что ли? Они же сейчас ему…
— А это ты у бабы своей спроси, че нам надо, — главный из троицы сплевывает в сторону.
Неожиданно сбоку выпрыгивает Саша и кричит:
— Сам ты баба!
— Не понял, — медленно произносит мордоворот. — Щас я тебе покажу, пиздюк!
А после с занесенным кулаком делает рывок на него.
— Нахер пошел от моего сына! — кричит Никита, отталкивая Сашку в сторону. Тот валится на землю, а Фадеев принимает удар в лицо на себя. Завязывается драка.
Конечно, перевес сил явно на стороне этих троих. Они месят Фадеева беспощадно, но и Никита не остается в долгу. Все, что мне остается, это оттащить орущую Женьку и удержать Сашку, который порывается кинуться в самую гущу боя.
Выхватываю телефон и только собираюсь вызвать полицию, как раздается сирена. Трое амбалов прыгают в черный внедорожник без номеров и скрываются.
Никита лежит на земле.
Уличное освещение тут полное дерьмо, но я вижу множество пятен крови на асфальте.
Подбегаю к Никите и падаю на колени. Плачущая Женька вешается мне на шею.
Сашка садится с другой стороны от Никиты и ошарашенно спрашивает:
— Мама, почему так много крови? Мам? — всхлипывает.
Со стоном Никита переворачивается на спину. На рубашке пятно крови, изо рта идет кровь.
Я вскрикиваю и прижимаю к себе Женьку, пряча ее лицо у себя на груди, а Саша шепчет:
— Пап… если ты уйдешь сейчас — я тебя не прощу, слышишь?! — и срывается в совершенно детский всхлип, не свойственный моему пытающемуся казаться взрослым сыну. — Не прощу…
Глава 46
Инга
— Не реветь! — Никита делает над собой усилие, чтобы звучать грозно, но у него не особо получается.
Как по заказу, Женька всхлипывает и утыкается носом ему в плечо.
— Жек, ну чего ты, дочка? — Никита гладит ее по волосам. — Все же хорошо. Вот видишь, руки-ноги целы, — улыбается и тут же кривится от боли.
Сашка стоит рядом с Никитой и смотрит на того широко распахнутыми глазами. Его мелко трясет.