Я поставила пустую чашку на тумбочку и закурила. Значит, так. Первым делом мне надо встретиться со Светой. Раз она – наш главный подозреваемый и для нее смерть супруга была выгоднее всего (хотя это еще не факт!), начать надо именно с нее. Не посмотрев на эту мамзель, я не смогу судить о ней объективно. И еще: надо бы поговорить со следаком, ведущим это дело. Ну, это для нас как раз не проблема, в этом мне поможет Андрюша Мельников, мой друг и бывший одногруппник по юридическому институту. Он у нас работает в «органах», помогает мне всегда и всем, чем может, и я, разумеется, плачу ему той же монетой.
Я взяла телефон и набрала его номер.
– Андрюша! Привет, дорогой! А это я, Танюша…
– Привет. Чем порадуешь?
– У меня новое дело, – похвалилась я тоном маленькой девочки, которую угостили конфеткой.
– Кто бы сомневался! Услуги частных сыщиков в последнее время, я вижу, пользуются спросом.
– Завидуешь?
– Радуюсь за тебя.
– А-а… В таком случае, радостный ты мой, скажи: знаешь, что мне от тебя в данный момент нужно?
– А вот представь себе, знаю! Раздобыть какие-нибудь сведения, полезные для твоего дела, – в голосе моего друга слышалась усмешка. – Ну, что, мать, угадал?
– Боже мой, Андрюша! Ты действительно угадал! – делано восхитилась я. – Какой ум! Какой талант предвидения! Какие незаурядные дедуктивные способности!
– Ну, хватит, хватит, перехвалишь! Еще задохнусь от гордости. Так чем тебе помочь-то?
– Нужно узнать, Андрюшечка, всего-то-навсего, кто ведет дело по факту гибели предпринимателя Говорова Никиты Александровича, – уже спокойным тоном объяснила я. – Ну, и, по возможности, свести меня с этим следователем.
– Подожди… Говоров… Говоров… А, это тот, сгоревший недели две тому назад в своем гараже?
– Не сгорел, Андрюшечка, не сгорел, – тут же поправила я моего друга, – его сожгли!
– Да, я что-то слышал, читал сводки… Тебе повезло, мать: дело у нас, в нашем отделе.
– Я так и подумала: территориально оно должно было попасть именно к вам. Так что, со следаком познакомишь?
– Мать, разве можно тебе отказать?
– Нельзя, Андрюшечка, никак нельзя! Даже не думай отказывать мне.
– Хорошо, я разузнаю, кому отдали дело, и перезвоню тебе.
– Сын мой! Ты принял верное решение! Истинно глаголю: труды твои не пропадут даром!
– Все дурачишься, мать? Конечно, тебе там весело: у тебя расследование на счету всего одно, и то оплачивается – будь здоров! А мне вот начальство только что новое дело сосватало, восьмое по очереди! Сижу, понимаешь, копаюсь…
– Смотри там, совсем не закопайся! Ты еще нам нужен.
– Да уж постараюсь.
– Вот-вот, старайся, сын мой, очень старайся!
– Ладно, мать, давай, а то мне тут некогда, правда…
– Жду звонка!
Я положила трубку. Скоро Андрей перезвонит мне и скажет, кто ведет дело Говорова, а я пока что могу и отдохнуть, все равно обдумывать мне сейчас особо нечего: сведений маловато. Я отправилась в кухню перекусить остатками вчерашнего супа…
Он перезвонил часа через полтора и сказал, что дело Никиты ведет следователь Ложкин, и при этом добавил сочувственно, что мне вообще-то не повезло.
– Почему? – сразу насторожилась я.
– Потому что старший лейтенант Ложкин Вадим Вадимович… как бы это помягче сказать? Не проявляет в делах особого рвения. Вот.
– О-о-о… – безрадостно протянула я, – кажется, мне действительно не повезло. Хотя, подожди, почему не повезло-то? Как раз очень даже повезло!
– Да? – с сомнением в голосе спросил Андрюша. – И в чем же?
– А вот в том и повезло: ваш старший лейтенант Ложкин не проявляет в делах особого рвения, а я – возьму и проявлю! И найду настоящего преступника.
– Но наше начальство вряд ли оценит твои заслуги, – предупредил мой друг. – Во всяком случае, в звании тебя точно не повысят и премию не выпишут!
– Ну, насчет звания… я уж как-нибудь переживу, будь уверен, а вот премия… Да нужна она мне, ваша премия! Думаешь, мне не хватает на проездной?
– Почему именно на проездной? – удивился Мельников.
– А что еще можно купить на вашу премию? Ну, разве что в «Пирожковую» сходить. Один раз…
– Да-а… – печально подтвердил мой друг, – у нас даже бесплатный проезд в общественном транспорте отменили…
– Бедные вы, бедные! – вздохнула я, выражая сочувствие моему другу. – Кстати, ты договорился с этим Ложкиным о рандеву со мной?
– А ты в этом сомневалась?
– Ну что ты, Андрюшечка! В тебе – никогда!
Я искренне поблагодарила Мельникова, запомнила номер мобильного старшего лейтенанта Ложкина и положила трубку. Вот прямо сейчас и поговорю с этим нерадивым следователем, зачем время тянуть?
Нерадивый следователь имел приятный голос и несколько ленивую манеру речи:
– Слу-ушаю вас…
– Здравствуйте. Я – частный детектив Татьяна Иванова. Мой друг Андрей Мельников…
– Да-а, он говорил мне, я в ку-урсе.
– Скажите, Вадим Вадимович, когда вам будет удобнее встретиться со мной?
– Ну-у… где-то через час я закончу свои дела-а, и вы можете подъехать.
– А… номер вашего кабинета?
– Триста тридцать девятый.
Он отключился. Я посмотрела на часы: без двух минут пять. Значит, мне пора собираться, пока еще дотащишься по этим «пробкам»…
В Андрюшином отделении меня знали: мне не раз приходилось бывать здесь, и дежурный встретил меня как старую знакомую. Да и задерживать меня на «вертушке» было бесполезно: все равно я позвоню на мобильный Мельникову, тот перезвонит этому молодому симпатичному лейтенанту и даст команду пропустить меня.
Я зашагала по ярко освещенному коридору третьего этажа.
Кабинет Ложкина располагался неподалеку от лестницы. Я постучала в дверь и услышала ленивое: «Войди-ите».
Он сидел за большим письменным столом и неторопливо щелкал по «клаве» компьютера. Подняв на меня глаза, старший лейтенант удивленно вскинул брови. Он был молод, я бы сказала, что ему не больше лет, чем мне, – двадцать семь, от силы. Обаяние так и светилось на его лице: Ложкин был приятным на вид молодым человеком, похожим на артиста Егора Бероева.
– А Мельников не сказал, что его знакомая – до о-одури красивая девушка. Вот гад!
Я немного опешила: приветствие подобного рода я слышала впервые.
– Боже, какая фигу-ура, – да вы просто модель!.. Прошу вас…
Хозяин кабинета указал мне на стул напротив его стола. Я прошла к стулу и опустилась на него.
– Андрей сказал… – начала было я, но Ложкин бесцеремонно перебил меня:
– Да бог с ним, с вашим Андреем! Вам говорили, что у вас поразительные глаза? Такой необыкновенный зеленый цвет!
Вот еще! Нет, то есть мне, конечно, говорили о моих глазах и фигуре, комплиментов выслушать мне пришлось на своем веку немало (и, скажу без ложной скромности, было за что), но этот крендель, сидевший передо мной и нагло пялившийся на меня, был мне до чертиков неприятен. Такого бесцеремонного нахала я давно не встречала, тем более в органах. А его манера говорить, растягивая слова, вообще выводила меня из себя. Теперь я понимала, что значили слова Мельникова, что мне вообще-то не повезло. Но я постаралась взять себя в руки, в конце концов, от этого субъекта кое-что зависело в моей работе.
– Вадим Вадимович, – начала было я, но Ложкин снова перебил меня:
– Ну-у, что вы, Танечка! Что ж вы так официа-ально: «Вади-им Вади-имович…» Предлагаю называть друг друга просто по имени и говорить друг другу «ты». А? Как тебе?
Прыткий малый! Вот прямо так с наскока берет быка за рога. Ну-ну…
– Вадим… – Я откашлялась, показывая, что мне вообще-то неудобно называть его просто по имени, что официоз был бы в данном случае более уместен, – вы… ты ведешь дело предпринимателя Говорова…
– Это того, которого сожгли в собственном гараже? – Ложкин рассмеялся.