Ну, про эту картину говорить нечего. Тут и так понятно даже ежику, – заметила я. Лорд Олатерн почувствовал себя далеким от искусства ежиком.
Я посмотрела на феерию цвета и разноцветные брызги. Темно синий “брыз” напоминал кота, который чего-то испугался.
Эта картина тоже относится к раннему периоду. И называется… Как вы думаете, как она называется? – спросила я, глядя на лорда.
– Трусливый кот? – спросил он. Взгляд его немного подобрел. Ну, мне так показалось. Сейчас он казался увлеченным выставкой.
– Нет! Собака! – произнес Тео. – Кот боится? Значит где-то рядом собака! Только ее не видно!
Лорд Олатерн был далек от искусства. И, судя по выражению его лица, была бы его воля, он бы отгреб от него подальше.
– А это одна из малоизвестных картин. Можно сказать, жемчужина нашей коллекции, называется она … ежики! – произнесла я.
В отличие от других картин, она была довольно прорисована. Виднелись странные люди с зелеными пятнами и что-то похожее на дверь.
– Почему ежики? – спросил лорд Олатерн. – Они похожи на людей.
Потому что у них грибочек! – заметила я, указкой водя по плесени на лицах и руках. – И они принесли его доктору!
Экскурсия продолжалась. И, казалось, это было очень увлекательно!
– Червяк над бездной… – продолжала я.– Это поздняя работа мастера. Как видите, немного изменился стиль и техника.
– Да! Если раньше я проливал, то теперь брызгаю кисточкой! – подтвердил юный нахваленный гений.
Столько счастья в детских глазах я еще не видела. Вот он, не бесцельный маленький несчастный призрак, невоспитанный и озлобленный, бросающий шкафы на нянь. А юный лорд, увлеченный живописью и его первая выставка картин.
– Ну что ж, экскурсия окончена! – не уставая нахваливать юное дарование.
– А это что за картина? – спросил лорд Олатерн. И указал на моего жирафа.
– А? Это жираф, – заметила я.
– Это няня нарисовала! – вставил Тео.
Лорд посмотрел на меня, а я пожала плечами.
– Я не умею рисовать, – ответила я, скромно снимая очки.
Одну картину лорду пришлось выкупить. Только в обмен на желание. Так захотелось Тео. Мы бережно сняли картину с вселенной и мышью, завернули ее и вручили лорду, чтобы он повесил ее у себя в комнате.
– А давайте проводить выставку каждое воскресенье! – предложил Тео, пока лорд нес покупку в комнату. – Я еще нарисую! И у нас будет два зала!
– Конечно, – согласился лорд, сжимая в руках грустную мышь, созерцающую вселенную.
Тео улетел, воодушевленный и счастливый, а лорд пригласил меня войти в свою комнату.
Как только дверь за мной закрылась, он повесил картину.
– Честно, не знаю с чего начать, – произнес он.
Тогда не начинайте. Я и так все прекрасно понимаю, – сглотнула я.
– Я не должен был поддаваться слабости, – произнес лорд Олатерн. – Но … вы мне очень нравитесь. Вы – восхитительная женщина. И я готов даже на вас жениться.
Я удивилась. Я не думала, что разговор придет к женитьбе.
От нервов что-то хотелось мять, крутить, вертеть… Я спрятала руки за спиной, поворачивая чужое колечко вокруг пальца.
– Да, я предлагаю вам стать моей женой, – голос лорда был грустным. – Вы снова подарили этому дому улыбки, оживили его, сумели подружиться с Тео…
– Я… я не согласна, – произнесла я, вздыхая. – И причину вы знаете. Я прекрасно понимаю, что любовь к ней намного сильнее чувств ко мне. И вы всегда будете меня сравнивать, а я не хочу… Вы очень сильно любите ее. А то, что между нами случилось, это… это не более чем… желание снова почувствовать вкус жизни. Назовем это так. Так что я все понимаю. Вы та самая мышь, которая грустно смотрит на вселенную. Наверное, будь на моем месте другая женщина, она бы согласилась, не раздумывая… Да и я бы согласилась, не раздумывая, потому что… Потому. Но не нужно чувствовать себя обязанным и делать это через силу. Я … я… освобождаю вас от этого.
Лорд смотрел на меня, а я видела облегчение в его глазах.
– Я готов обеспечить вас полностью. Все, что вы скажете, – произнес он.
А мне было так больно смотреть ему в глаза, что я отвела взгляд.
– Мы с вами взрослые люди. В том, что произошло, нет ничьей вины. Просто ваше тело предало вашу душу. Вот и все. Вы предали ее телом, но не душой. И, я уверена, что она это поймет. Так что за это не бойтесь. Будет хуже, если бы она вдруг вернулась, а на ее месте я. И в этот момент, кто-то из нас был бы лишний, не так ли?
Мне тяжело давались эти слова. Но я надеялась, что он меня поймет. У меня было время подумать о том, что я скажу.
– Я люблю вас, – грустно улыбнулась я. Мой голос был тихим, но уверенным. – Поэтому я хочу, чтобы вы были счастливы. О том, что было между нами, клянусь, никто никогда не узнает. И я отдаю вас другой. Сейчас отдаю. Пусть она бережет вас, любит вас, заботиться о вас… Я могла бы присвоить вас себе, пользуясь вашим благородством. Но для меня невыносимо будет смотреть в ваши несчастные глаза. И знать, что в момент поцелуя, вы думаете не обо мне, а о совершенно другой женщине. И представляете, как целуете ее…