— Почему?.. Нормально вёл….
— Подожди! — и так крикнул жёстко…
Вот мальчишки, всегда они слышат только своё. Но тут же он опять сменил тон на человеческий и даже больше:
— Я, Лид, отношусь к тебе очень хорошо. Понимаешь? Хотя я знаком с тобой всего несколько часов… А ты ко мне, Лид?
— И я! — ответила Лида.
Она бы в глаза ни за что в жизни ему не призналась. А по телефону — это другое дело. Страшно, но всё же не так…
Ну, а зачем это ломание? Как будто оно очень украшает! Ромео и Джульетте тоже было четырнадцать и тринадцать. И они совсем не ломались друг перед другом.
— Лида!
— Что, Се-ва?
— Лида… Я совершенно, Лида, не знаю, что ещё говорить. Лида!
Вот глупый. Нужно свидание назначать.
— Лида! Я, знаешь, совсем… отсохли оба полушария… Пойдём с тобой завтра куда-нибудь?.. В Зоопарк!
— В Зоопарк?!
— Ну а куда?
А правда — куда?.. Тем более, она не была в Зоопарке уже лет сто. Туда, считается, должны дети ходить. Ну и приезжие, конечно. Московский зоопарк якобы чуть не лучший в мире. Но сами москвичи туда редко забредают. Всё думаем: вот он, под боком. Когда захочу, тогда и схожу. Да так, глядишь, за всю жизнь и не соберёшься. Что-то такое пронеслось у неё в голове, когда-то от кого-то слышанное.
— Пойдём. Я согласна.
— Ты согласна, Лида?
— Ну согласна же! — она засмеялась.
Сева молчал. Может, уже всё? Нет, оказывается, было ещё не всё.
— Лида!
— Ну что, Сева?
— Лида! Только ты не обижайся. Ты когда-нибудь ещё мне скажешь то… что сказала?
— Да, — ответила она медленно.
— Лида! — Она услышала в трубке его дыхание. — Очень тебя прошу… Только ты не обращай внимания, что я дурак… Я исправимый… — Здесь бы надо засмеяться над его шуткой. Но она не засмеялась — ждала, что будет дальше. — Лида! Скажи это сейчас.
Она вздохнула глубоко:
— Я же говорю: да…
Потом она вела себя хорошо-хорошо: приняла душ, почистила зубы, сто раз провела по волосам щёткой, чтоб они лучше отдыхали и лучше росли. Потом в тепле, в ванной, надела ночную рубашку и, чувствуя всю свою необыкновенную вымытость и свежесть, отправилась спать.
Да не удержалась!
Пошла в родительскую комнату. Там в переднюю дверцу шкафа было вправлено большое старинное зеркало. Лида, как в далёком детстве когда-то, скинула тапочки, надела мамины летние босоножки из коробки, которые были теперь почти ей как раз. Но не стала, по давней детской своей манере, вертеться и кружиться. Она остановилась перед зеркалом и долго, будто с удивлением, рассматривала себя… Месяца два назад произошёл такой случай. Девочка из их класса, Наташа Перова, получила по истории двойку. А потом на следующем уроке — на геометрии, кажется, — ещё двойку. И расстроилась ужасно. В шестом классе уже не принято плакать из-за отметок. А Наташа даже не просто разревелась, а разрыдалась.
И Лида, которая в тот день дежурила, к ней подсела. Шла большая перемена, и в классе было пусто. Они даже не очень и дружат, но в таких случаях это ведь неважно. Лида её уговаривала, вернее, отвлекала всякими разговорами. Например, сказала к чему-то, что, мол, у тебя, Наташ, хорошая фигура (она гимнастка, и в классе её фигура — общепризнанный факт). А Наталья вдруг и говорит:
«Не-а, Лид. Спортом себе любая фигуру сделает. Это теперь не ценится! Теперь ценится всё старинное и естественное…»
«Я знаю, — сказала Лида. — А фигура здесь при чём?»
«Потому что нужно, чтоб ты родилась, а у тебя уже ноги стройные, лицо красивое, без всякой подделки, поняла? — И неожиданно добавила: — Вот как у тебя, например…»
Сейчас Лида смотрела на себя, всю с головы до ног уместившуюся в не очень уж большом мамином зеркале, и думала: чего во мне такого старинного?
Лида… Говорить, что она красавица, глупо. По-моему, лицо у неё довольно обычное. И я не понимаю, как у девочки в неполных тринадцать лет может быть какая-то особая стройность. Девочка и девочка. Хотя многие мальчишки, её сверстники, придерживаются на этот счёт иного мнения. Но у меня, видно, с ними «разные глаза». Жаль, конечно, что эту повесть пишет не тринадцатилетний мальчишка!
Да ведь тринадцатилетние повестей писать не умеют. А я не умею увидеть Лидину особую красоту. И никак нам не найти здесь золотую середину!
Всё же я, пожалуй, могу кое-что сказать о её внешности. Только без эпитетов. Я вам, говоря математически, экстраполирую (то есть дам несколько точек), а вы по ним сами стройте график (представляйте Лидину внешность).