Я ещё и фантазии добавила, рисовала себе самые жуткие картины его измены. Как он ласкает ту другую, что шепчет. Как целует её там. Я вскочила.
Раздраконила себя новой порцией обиды, никак не могла успокоиться. И хотя теперь я знала, что Марк развёлся, ирония и злость внутри меня пели свою песню: — Это что же он такое вытворял, чтоб женщина ушла от него, согласилась на развод?
А, может быть причина развода — его интрижки на стороне. Точно, как мне сразу это в голову не пришло. Наверное, его жена узнала о неверности муженька и послала его куда подальше.
Прежде чем ехать в аэропорт чтоб попрощаться с Марком, задумалась что надеть. Смотрела невидящим взглядом в шкаф, скользила по вешалкам. Не знала что выбрать.
Красное вызывающе, чёрное — слишком мрачно. Белое вроде не к месту. Придирчиво посмотрела на своё лицо в зеркало. Занялась подготовкой к бою, нанесла, так скажем, боевую раскраску.
Чуть подвела глаза, нарисовала стрелочки. Пару лёгких штрихов по бровям, взмах тушью по ресничкам. Бесцветный блеск на губы. Всё скромно, без лишних красок.
Голубой шарф, серое пальто, черные сапоги. Мельком окинула себя взглядом. Чего я прицепилась к этому серому цвету. Блеклый, как на старухе. Фу.
Переоделась в красное. Тоже мне, ягода-малина. Снова вернулась к серому.
Вымотав себе нервы, сдалась. Накинула шубку.
К полудню я уже выехала во Внуково. Дорога не близкая, мне не хотелось опоздать.
Войдя в зал ожидания растерялась. В пальто и шапках все такие одинаковые, не разберёшь где кто.
Из толпы отделился он. Марк. Увидела его глаза, меня затопило. Мужчина так искренне, светло улыбался, он реально светился.
У меня у самой всё затрепетало заячьим хвостиком. Я и сама бросилась бы ему на шею.
Я так скучала все эти пять лет. Он уже извинился десять раз.
Моя секундная амёбная сопливость прошла. Гордость, вперёд! Марк даже улыбки от меня не получит. Ни за что не отвечу на его радостное приветствие. Я стойкий оловянный солдатик и меня не растопить его улыбочками.
Ишь, просиял!
Марк взял меня под руку, мы шли мимо людей, меня тоска схватила за горло.
Его рука нежно касалась моего локтя, он уверенно вёл меня к эскалатору.
Красивый, сильный, мощный он был рядом. Свободный, без жены, без детей. Отец моего ребёнка.
Голова и сердце устроили дуэль друг с другом. Внешне я была спокойна. Прекрасно знала, не уступлю ему, чувств своих не выдам. Марк уезжает? Скатертью дорожка.
Мы оказались в вип зоне. Сидели на диване, смотрели на лётное поле. Я помалкивала.
— Я уезжаю, Жанна.
Я пожала плечами:
— Слышала.
— Меня ждут дела.
— Не интересно.
— К новому году я прилечу и обязательно встречусь с сыном. Чего бы это тебе, Жанна, не стоило.
Я в недоумении уставилась на него. Это я ехала сюда чтоб снова услышать одно и то же?
— Нет, не может быть, — я покачала головой:
— Марк, давай распрощаемся, как ты обещал и навсегда забудем друг о друге.
— И речи быть не может. Я отец. Мне нужен сын.
Я откинулась на спинку дивана, невидящим взглядом уставилась в стекло:
— Ты испортил мне всё, что смог. Только я забыла слёзы нищеты и одиночества. Только обрела уверенность, стабильность, и снова всё крахом.
Я замолчала, поёжилась. Вдруг почувствовала себя такой уставшей.
Я встала, подошла к стеклу. Прижалась к нему лбом, закрыла глаза. Я не знала, как себя вести, как дальше жить. Поняла одно. У моего сына есть отец и рано или поздно он обязательно окажется перед глазёнками сына.
Марк подошёл со спины, встал рядом. Негромко, на ухо проговорил:
— Наши воспоминания из ветра, из песка. Их больше нет. Ну невозможно их пощупать, достать из чемодана, исправить. Их можно только забыть, чтобы освободить место для новых.
Жанна, прости меня. Я очень виноват.
Я помалкивала, закусив губу.
— Как долго тянулись эти пять лет, Жанна. Бесконечно долго.
Я улетаю и не понимаю, как проживу день без тебя. Без вас.
Мне пришлось повернуться, собрать волю в кулак, чтоб не расплакаться от его слов.
От слов, которые я так давно хотела услышать. Так хотела, и вот услышала. Но что с ними делать? Марк стоял рядом, провожал глазами взлетающие самолёты. Засунув руки в карманы, он вздохнул.
— Я научилась жить без тебя, Марк.
— А я нет. Я вроде как и не жил. Пил, ел. Спал.
Марк повернулся, смотрел на меня:
— Мы многому научились друг без друга. Глупая наука.
Марк дотронулся до моей руки. Я дёрнулась, спрятала руки в рукава. Дурацкая привычка.