— Может быть, — подтвердил Лавров.
Упоминание о возможном ребенке совершенно его не задело? Или он настолько хорошо владеет собой?
— Боюсь, вам придется уехать, — обратился он к моему отцу.
— Не хотелось бы.
— Дмитрий! — укоризненно произнес Олег. — Ну ведь Виктории и вправду плохо. Как по мне, единственные возможные действия — отвезти её домой и уложить спать. Пусть бы отдохнула немного… Возможно, здесь слишком многолюдно?
— И вправду, папа, — не удержалась я. — Если Викки дурно.
— Мне бы не хотелось, — отец попытался притвориться любящим и понимающим, — чтобы ты, Стася, так быстро покидала праздник.
— Я подвезу Стасю, — тут же предложил Олег. — Обещаю, она будет в целости и сохранности. Отец улыбнулся так приторно, что я поразилась, как у него зубы не свело.
— Благодарю, благодарю, — протянул он. — В таком случае, не откажешь нам в семейном ужине, Олег? В качестве благодарности за заботу о дочери.
Если папа скажет "благодарю" ещё раз, меня стошнит от этой тавтологии.
— Конечно, — улыбнулся Олег. — Что может быть лучше семейного ужина?
Ничего. Только яд, который Викки попытается подсыпать то ли мне, то ли ему в отместку за всё.
Глава седьмая
Я до последнего искренне надеялась на то, что отец откажется от идеи семейного ужина. Викки, казалось, и вправду чувствовала себя неважно, папенька проявлял неслыханную заботу, и к вечеру следующего дня я, закрутившись, даже и думать забыла о случайно брошенном приглашении. Отец в любом случае предупредил бы меня и велел бы нарядиться, если б мы ждали Олега, потому утром я без зазрения совести улизнула к матери.
Маме я сейчас точно нужнее, чем двум взрослым мужчинам, которые не могут поделить одну пройдоху, которая только и способна, что крутить интриги и обманывать всех вокруг. И что они только в этой виктории нашли? Ни красоты, ни особенного ума, ничего!
Или мне хотелось так думать.
В больничной палате царила стандартная тишина. Анатолий Игоревич как раз стоял у маминой постели и смотрел на неё, так печально и устало, что я даже застыла на пороге, не в силах заставить себя сдвинуться с места.
— Можно? — спросила наконец-то шепотом. — Мне Аня, медсестра, сказала, что к маме пускают…
— Да, — тихо ответил врач. — Проходите, Станислава.
— С ней всё в порядке?
— Да, — кивнул Анатолий Игоревич, прекрасно понимая, о чём я говорю. — Состояние стабильное. Как я и говорил, у нас пока есть немного времени.
Прежде чем станет слишком поздно.
— Я нашла деньги, — произнесла я, стараясь говорить максимально уверенно. — Точнее, нашла, где их взять. Но это будет не настолько быстро. Мне нужна хотя бы неделя.
— Я понимаю. Это мы можем себе позволить, — подтвердил мужчина. — Она спит — ночь была не самой лучшей.
— Ей стало плохо? — дрожащим голосом уточнила я.
— Локальный приступ, — подтвердил врач.
— Но почему.
— Не было повода срывать вас, — покачал головой мужчина. — У нас есть лекарства. То, что было нужно докупить, приобрели медсестры, вы же оставляли деньги. Всё хорошо. Просто ей нужно дать отдохнуть.
Я напряженно кивнула. Разумеется, мне бы и в голову не пришло будить маму, особенно сейчас, когда она отсыпалась после приступа. Трудно было только подавить желание уткнуться носом в плечо Анатолию Игоревичу и разреветься. Мы были знакомы с ним уже не один год, он долгое время вел маму и, казалось, успел стать мне роднее собственного отца.
По крайней мере, этот мужчина относился к моей матери и вправду бережно.
— Алевтина очень за вас переживает, — отметил мужчина. — Боится, чтобы из-за её операции вы не влезли в какую-нибудь историю.
Я не с первого раза поняла, о чём именно он говорит, слишком привыкла к тому, что мама для меня просто мама, а не Алевтина. Папа всегда обращался к ней именно так, хотя маме больше нравилось ласковое Аля в исполнении подруг или покойных бабушки и дедушки, её собственных родителей. Я вздрогнула и выдавила из себя несмелую улыбку, позволяя немножечко расслабиться и смотреть на врача как на друга, который обязательно поддержит меня в трудную минуту.
А самое главное, поддержит маму.
— О, — я усмехнулась. — Я осторожная и благоразумная дочь. Вы же знаете.
— Знаю. Потому уверен, что у Алевтины есть все шансы поправиться.
Я напряженно кивнула. Хотелось бы верить в то, что он говорит эти слова не просто так, а потому, что действительно рассчитывает на меня и не сомневается в успехе нашего дела.