Вечером я подошла к нему во время приготовления домашнего задания. Оно в первом классе было немудреным, вроде даже не обязательным, но мы старательно делали все, что говорил педагог. Илюшка выписывал строчки из слов округлым почерком, пыхтя от сосредоточенности.
— Я люблю тебя, — сказала я.
— Я тоже, — удивился он. — Ты такая… Как будто что-то должно случиться. У нас все хорошо?
У нас все было настолько хорошо, насколько могло быть. И было бы еще лучше, если бы Ярослав о нас не вспомнил. Но…
— Носи коньки, — улыбнулась я. — Если они тебе нравятся. А то вырастет нога, потом не налезут и будет обидно.
— Можно? — уточнил Илья. — Ты не любишь его, я же вижу…
— Зато тебя люблю. А это главное.
Не рассказывать же ребенку, которому еще восьми нет, о том, что когда-то я любила его отца больше всего в мире. А потом родился он, мой маленький сын. И все изменилось. Во мне проснулась… Наверное, просто мама, без высокопарных слов. И сразу стало мало. Мало того, что Ярослав мог дать. Мало стабильности, мало денег, мало самого Ярослава в нашей жизни. Много было только тараканов в той съемной квартире, да и у меня в голове.
Илья улыбнулся и на пятничную тренировку взял с собой новые коньки. Антон, который знал расписание наших тренировок и то, что я коротаю ожидание в ближайшем кафе приехал без предупреждения. Наклонился, поцеловал меня, обдав ароматом дорогой туалетной воды.
— Я соскучился, — снова пожаловался он. — Завтра суббота. Когда мы увидимся, как не в субботу?
— Не могу, — мой голос был мягок, но тверд. — У нас… У нас отец объявился. Отец Ильи.
И рассказала. Своему папе не звонила еще, не хотелось тревожить, да и излишней опеки тоже не хотелось. Но поделиться было нужно. Обсудить. Рассказывала по факту, не приукрашивая, не пытаясь выставить себя в лучшем свете. Антон внимательно выслушал, похлопал себя по карманам, по привычке ища сигареты, потом вспомнил, что мы в кафе и огорченно вздохнул.
— М-да, — сказал он наконец. — Но если ты решила, что не будешь гнать его, тебе нужно смириться с его присутствием в вашей жизни. Ему точно нужны лишь свидания с сыном, не с его мамой?
— У него обручальное кольцо на пальце, — сухо ответила я.
Время тренировки подходило к концу, мы вышли на улицу, Антон с удовольствием закурил. Он явно напряженно о чем-то думал, пока мы шли к спортивному комплексу под противным снежным крошевом, что сыпалось с темнеющего неба.
— Ты должна дать ему шанс, — родил он гениальную мысль. — Завтра суббота. Тебе все равно придется ехать на встречу с ним. И что, вы будете два часа обмениваться ненавидящими взглядами? Это время можно провести куда более приятно.
— Нет, — твердо сказала я. — Они виделись только два раза, я не готова.
Антон и Илья ладили друг с другом, благо виделись редко и не считали друг друга за конкурентов. Они смеялись и дурачились, на прощание Антон поцеловал меня в щеку. У меня было твердое правило насчет свиданий — никогда у меня в квартире. Это казалось мне неправильным. Поэтому свидания приключались нечасто, когда Света могла посидеть с сыном, заканчивались в гостиницах или у Антона дома. Мы не виделись больше месяца. Мне бы хотелось сходить в ресторан, но… На этой ноте мы и расстались. А суббота была уже завтра.
— Я знаю, что ты против, — начал Ярослав. — Но мы подписали все необходимые документы. Ты вполне могла бы отпустить нас одних на пару часов. Меня пригласили на пейнтбол. Состязание. Как раз для детей от семи лет и их отцов. Но билетов только два… Больше просто нет.
Я сразу же заподозрила, что билетов два специально. Чтобы не брать меня с собой, чтобы не обмениваться, как и сказал Антон, ненавидящими взглядами поверх головы Илюшки, чтобы он, не дай бог, не увидел. Я хотела отказать. Но против меня три фактора. Первый — загоревшиеся глаза Ильи. Второй — суббота, Антон. И третий — мои комплексы. Наверное я, как и любая мать, что растит ребенка одна, слишком сильно переживаю, что многое ему не даю. Просто потому, что я мать. И что многие мальчуковые развлечения проходят мимо нас. Да, я могу пойти, но как бы я смотрелась в турнире сыновья против отцов? Как престарелая лесбиянка?
— Хорошо, — ответила я. — Но… Сколько длится игра?
— Два часа.
— Через два часа я позвоню.