Похоже, что уладить дело миром, расставив все точки над и, и быстро закрепить за собой омегу не получится. Характер Миши и обстоятельства требовали трепетного отношения к деталям — строгого следования выбранной стратегии, осторожности слов. И поскольку я был намерен идти до конца, желая получить постоянный доступ к крови, я сразу подготовил себя к долгой осаде.
Мишина кровь того стоила. Особенно сладкой и насыщенной она показалась в момент экстаза. Мне удалось довести Мишу не только банальными движениями, но и неожиданностью укуса, как и выбора места. Держу пари, боль от зубов, пронзивших нежную кожу внутренней поверхности бедра ударила удовольствием не только по телу, но и по воображению омеги.
После той ночи я снова выжидал. Прошла неделя, и мысли о Мише заняли постоянное место в череде моих постоянных поводов для волнения. Желание знать, как именно он пережил первые для себя укусы, что решил по поводу наших встреч, и стоило ли мне переживать, изобретая новый план наступления, становились всё навязчивей.
Вкус крови всё чаще возникал на языке, требуя немедленного обновления ощущений, и я задавался вопросом, испытывает ли омега то же самое или в его случае всё происходило иначе?
Мы принадлежали к разным полам, к тому же я уже имел опыт дегустации омежьей вампирской крови, а Миша довольствовался пакетами, наполненными то ли нелегальной кровью, то ли какой-то синтетикой. Нельзя было забывать и о личных особенностях и предпочтениях.
Судя по тому, что он решился повторить опыт, да ещё нагло потребовал «завтрак», моя кровь пришлась ему по вкусу. Я бы не был против услышать вербальное подтверждение собственных догадок, но вполне серьёзно полагал, что об этом могу забыть.
И всё же — сколько требовалось выжидать?
В прошлый раз Миша созрел к середине третьей недели. Неужели и в этот раз он станет затягивать так долго?
Одна мысль об ожидании заставила нахмуриться.
Я считал, что обладаю терпением, но сейчас оно никак не приносило облегчение. Хотелось иметь омегу рядом и делать с ним всё, что угодно, по первому желанию.
Прикинул, как далеко было до этого, решись я осуществить задуманное, и брови над переносицей сошлись плотнее.
А что если он вообще не напишет? Похоже, лучше было начинать сочинять запасной план. Так я хоть немного сдвинусь с мёртвой точки, перестав пребывать в подвешенном состоянии и наверняка вытерплю ещё пару дней, до того, как напишу Мише первым.
Сдаваться так просто я не был намерен. Я вообще никогда не сдавался и всегда получал то, что хотел, поэтому сейчас, принимая довольно ощутимую зависимость, я не испытывал ни капли удовольствия. Всё просто должно было случиться так, как нужно было мне и как можно скорее.
Набросав пару вариантов, один из которых существенно нарушал границы омежьей свободы, а если быть до конца честным — напрочь её лишал, я уже было собирался написать Мише и предложить встретиться, заранее готовясь к тому, что вместо согласия могу получить отказ, когда на мобильный пришло сообщение:
«Я голоден». — С удовольствием выдохнув, я не спешил с ответом.
Мише потребовалось девять дней, чтобы начать диалог. В прошлый раз, прождав довольно долго, инициатором выступил я. Означало ли это ещё одну победу? Несомненно да.
Томить омегу я не стал и ответил через час. Большее ожидание склонило бы Мишу к мыслям, что я намеренно чего-то добиваюсь, ведь он должен был разумно предположить, что и мне хочется крови, но и отвечать тут же я не собирался, заставив омегу немного понервничать, а заодно размышляя над следующим шагом.
«Могу приехать через два дня, но только на вечер. Или через неделю, и провести у вас выходные».
Я предлагал выбор. Ограниченный, конечно. Что бы ни выбрал Миша, он даст мне знать, как себя чувствует.
Выбери он один вечер и это бы означало, что он действительно голоден, и меньше себя контролирует, готовый довольствоваться малым, но сразу. Если же выберет ожидание длиною в неделю, с контролем у него всё в порядке, и он желает получить больше, готовый отложить свой обед. Но это так же значило, сколько времени он был готов или хотел провести в моём обществе.
Теперь настала моя очередь ждать. Я снова почувствовал, что волнуюсь.
«Я свободен через пару дней».
Что ж, ожидаемо. Это был, пожалуй, предсказуемый выбор. Миша, скорее всего, находился под впечатлением от новизны ощущений и хотел как можно скорее удовлетворить проснувшийся голод. К тому же, так ему не придётся проводить со мной лишнее время, пусть и крови предполагалось меньше.