Это говорило о том, что, скорее всего, омега собой плохо владел или не так хорошо, как хотел бы сам. Это подтверждал и тот факт, что он всё-таки написал сам. Но это так же могло свидетельствовать, что он всё ещё меня опасался, не желая растягивать свидание на пару дней.
И это, к моей досаде, тоже было предсказуемым. Предсказуемым, потому что мы были слишком мало знакомы, а досадовал я потому, что страх будет держать омегу на расстоянии, чего мне совсем не хотелось.
Однако я уже всё решил и подгонять коней не собирался. Это точно могло выйти боком, если вовсе не испортить дело.
Самолёт только отрывался от взлётной полосы, а я уже чувствовал приятное предвкушение. Нет, похоже, я лукавил, хотя давно привык быть откровенным с самим собой до предела, считая такую привычку безопасной. Я ощущал волнение последние дни и, находясь на расстоянии тысяч метров над землёй, почувствовал, как нарастает возбуждение.
Пожалуй, вместо прогулки я посвящу немного времени тому, чтобы избавиться от нетерпения, старым добрым способом. Так я смогу себя лучше контролировать и быть уверенным, что омега получит полное удовольствие от встречи. Если всё будет идти как по маслу, я надеялся, что уже очень скоро Миша привыкнет ко мне и я смогу рассчитывать на более приятные режимы встреч.
Оказавшись в номере отеля, я первым делом включил кондиционер на полную. На улице стояла удушающая жара, на небе не было ни облачка, и, несмотря на то, что день давно перевалил за добрую половину, улицы были почти пусты. Прохожие прятались от опаляющего диска солнца в уютной прохладе всевозможных заведений или попросту оставались дома до глубоких сумерек, пока наконец не спадало пекло.
В душе я осуществил задуманное. Дважды. Так я мог быть уверен, что единственный вечер пройдёт строго по моему сценарию.
Миша опоздал минут на двадцать, заставив меня плотнее сжать губы, с которых не сорвался ни единый упрёк. Я смогу воспитать омежку, не уважающего чужого времени, если у меня будет возможность, над обретением которой я как раз и работал.
— Привет, — беззаботно бросил Миша, переступая порог номера, стоило мне раскрыть дверь.
— Привет.
— Как дела?
— Отлично. Как сам?
— Не жалуюсь.
Обменялись мы простыми фразами на едином выдохе, и я уловил едва заметный отголосок волнения, скользнувший в чужом голосе.
— Хочешь выпить?
— Не откажусь.
Я заказал в номер вина и закуски. Общаясь с обслугой, краем глаза я наблюдал за тем, как Миша, сбросив к подножью кровати красный рюкзачок, дзинькнувший содержимым, упал на кровать и вытянулся. Достав пульт, он включил телевизор и, задрав ноги, стал ими покачивать, попеременно сгибая и разгибая колени.
Какая-то программа новостей на одном из частых каналов тут же завладела его вниманием, давая мне возможность разглядеть ещё один пёстрый наряд. Салатовая рубашка в желтый горошек подходила к белым джинсовым бриджам, плотно облегавшим бёдра. Упругая пятая точка красовалась парой пустых карманов, подчеркивая аппетитные линии.
Вёл ли себя так Миша нарочно или от природы обладал сексуальностью, чем бы ни занимался, я пока не знал, но вид омеги быстро и вполне определённо взывал к моим самым низменным инстинктам.
Впрочем, мы встретились для удовлетворения оных и я решил, что не стану себе отказывать, вот только волью в него полбутылки вина.
Я не спешил заговаривать, усевшись в кресло позади и ожидая заказа. Мишу я не интересовал, по крайней мере, он продолжал ритмично покачивать ногами, пялясь в экран телевизора.
Интересно, что в этот момент крутилось в его голове? И как он провёл время после укуса? Я был готов дорого заплатить, чтобы узнать ответ на эти вопросы, вот только торговаться было не с кем. Единственным, кто знал ответы на точившие моё любопытство вопросы, был Миша, и вряд ли он захочет со мной откровенничать.
В дверь постучали.
Я забрал заказ, оставив чаевые, отнёс поднос на столик и стал откупоривать бутылку.
Вино было приятно прохладным. Стекло запотело в руках, пока я предлагал Мише бокал.
Омега перекатился на бок, оперся на локоть, слегка приподнявшись и взял тонкую ножку свободной рукой.
— За приятный вечер, — предложил я простой и в тоже время многообещающий тост.
Мы чокнулись.
— У вас всю неделю так жарко?
— Вчера было сорок, так что сегодня почти терпимо, — отозвался он, поддерживая светский разговор. — А что в Москве? Сандалии на носок?