Последние были для мадам Амаль не так уж и равны — кто они там в сравнении с ней? — но они тоже входили в сферу ее интересов, подобно исследуемым микроорганизмам и разрабатываемым наноскафам, на равноправных началах. Точно так же, вовсе не равнодушно, но по-исследовательски увлеченно, иногда не без доли эмоциональной окраски, она ахала-охала над своими маленькими питомцами, тихо умиляясь их послушности или громко проклиная за отрицательные результаты экспериментов. Тогда многим казалось все же искренне доброжелательно относилась шеф-директор Таси Амаль и ко всем членам человеческого сообщества фактории Левант-Элизиум.
Однако, фактически, приятная глазу и слуху грубых мужчин мягкая женская эмоциональность, вполне простительные капризные настроения и очаровательно роскошная простота общения давным-давно стали для миледи Амаль, чьи нынешние звание и должность соответствовали в левантийской табели о рангах чину имперского дивизионного генерала, всего-навсего умелой психологической маскировкой холодного бестрепетного экспериментатора-бюрократа. Мадам Амаль и виду никогда не подавала, что те люди, с кем она ежедневно общалась, ей представлялись не более и не менее как безмозглые организмы-носители биотронных имплантантов, наноскафов, эффективных бактерий и вирусов. В ее глазах, никак не отражавших жутких глубин души левантийского шеф-директора, нелепо ходячие и глупости говорящие макроорганизмы рационально-прагматически ничем не отличались от испытательных стендов, автоклавов, чашек Петри, где проходили проверку и вызревая блаженствовали милые ее сердцу ученой дамы обворожительные малютки, видимые только под нейтринным микроскопом. А по соседству в комфортно оборудованных клетках-вольерах находились симпатичные зверюшки побольше; там тоже ждали ласкового хозяйского слова добродушной тетушки-доктора, ее поглаживаний-похлопываний биохимически прирученные четырех- и шестилапые лабораторные животные.
Притом не забывала таки технологически присматривать и наблюдать адепт-магистр Амаль за прямоходящим куда попало двуногим штатным оборудованием фактории — не меньше, скорее, больше, чем подопытное зверье визжащей, лающей, гавкающей, верещащей, невесть что болтающей — человеческой сворой.
Без вести, без ее ведома, без вклада в науку у доброго доктора Таси никто не пропадал, весь персонал фактории находился на невидимой, но ощутимой сворке. Если же кто-то куда-то исчезал, то согласно опытам и наблюдениям они носили экспериментальные модификации нанофагов и нейровирусов-интерполяторов, изучаемых адепт-магистром Тас Амаль. А эксперименты должны продолжаться, невзирая на имманентную лабильность человеческого фактора, для чего в Леванте везде и всюду имеется социально-технологический контроль не хуже, а даже эффективнее, нежели в терранских имперских структурах.
Структурно и организационно, (и второй критерий, друзья мои милашки, гораздо важнее первого) шеф-директору левантийской фактории сверху от Леванта положено в любой момент ожидать от мизерных подчиненных и обслуги мегаломаниакальных пакостей. Потому как всякому из малых сих лестно стать функционером-генералом и уместно, если того пожелают далеко и высоко (хе-хе, им, дрозофилам, страшно сказать кто), где-то в нашей Вселенной или за ее пределами будто бы судьбоносно решающие, кому быть, чего не миновать, дабы одни самонадеянно не заносились и не зарывались, а другие отчаянно тщились-надеялись занять места в лидирующей группе.
… Как же, как же! Порой слыхали-слыхали коммунальную сказочку о первых и последних: пустите Дуньку-кухарку заправлять Европой в имперской метрополии…
До сих пор Тас Амаль лидерства и кормило директорской власти из рук императивно и оперативно не выпускала, легкими касаниями непринужденно справляясь с нервно дышащим ей в спину конкурентами, вожделеющими ее административных прерогатив и бюрократических привилегий. Так, двое заведующих лабораторно-опытными участками просто-напросто стали жертвами неосторожного обращения с вирулентными культурами экспериментальных микроорганизмов, третьим, начальником производства, аппетитно закусило лабораторное животное — по невыясненной причине вырвавшийся на свободу из вольера свежеотловленный и потому опасно дикий полозубый гиеномедведь.
… Придурок полоумный, никогда нельзя пренебрегать мерами безопасности и передвигаться на базе без универс-пояса, тем паче в приятно-изрядном подпитии после дружеского суаре у шеф-директора фактории…
Чуть-чуть посложнее ей пришлось с трезвенником-гомосексуалом Голубером, главсекретарем по безопасности, но шеф-директор Амаль позаботилась о том, чтобы ему предоставить полную свободу рук в обращении с обожаемыми им гуманоидами. Полноценная занятость полковника была гарантирована. Чем бы дитя себя не тешило, лишь бы на нее всех собак не вешало.
… Он, мудило-педрило, почему-то решил, словно бы его инспекционные поездки по планете и ближнему космосу ей по-женски гетеросексуально ни на полстолька не интересны. Будто?..
Тогда она достаточно поразмыслила, как разработать несколько моделей новейших аппаратных наноскафов и шунтировать временный скрытый контур слежения через имплантированные омнирецепторы или от внешнего макросенсора напрямую к блоку субоперативной памяти боевого информационного модуля реципиента. Через полгода кое-что получилось. Хотя в серию ни одна из разработок не пошла — наноскафам не доставало стойкости — любознательная шеф-директор получила предварительное представление, чем там тешится-чешется не без ее помощи сексуальноозабоченный полковник на островах в южном полушарии. Для того же она подкинула ранее некурящему Голуберу занятную идею ингалировать продукты горения вселенски космополитичной культуры табака из семейства террагенетических пасленовых, так как содержащийся в табачных листьях натуральный алкалоид никотин, спонтанно мутировавший в местных условиях, является чудесным профилактическим средством, предохраняющим слизистые оболочки носоглотки и гортани от заражения сингенетическим провирусом. Пропозиция магистра Амаль обрела развитие, и теперь у заботливого Голубера гоминиды самоотверженно, неотвязно трудятся на плантациях табака.
Тас Амаль в данной пропозициональной связке не отвергала идею о том, что одичавшие потомки аквитанских первопоселенцев некогда смогли выжить и принять производный нейровирус в качестве любопытно-забавного симбионта, возможно, по причине неумеренного табакокурения прародителей. Но скрупулезным исследованием табачного дыма она не увлеклась, поскольку не находила практической пользы в изучении благодетельных для туземцев симбиотических взаимосвязей, если экономически намного перспективнее углубленное изучение и доскональная разработка девиантного психотропного потенциала различных культур нейровирусов Элизиума.
То ли дело внедрение разработанных ею модификаций перинанитальных нейроафродизиаков и секс-стимуляторов! Комплексы стимулирующих наноскафов, в промышленных масштабах производимых факторией, позволяли многое. С помощью одной из уникальных модификаций, миледи Амаль (вот где потеха!) удалось заставить напыщенного болвана Голубера сменить в одночасье сексуальную ориентацию, и вместо мальчиков дикари стали приносить ему в жертву исключительно девочек.
… Сейчас, полагаю, наш любвеобильный полковник докурил послеобеденную сигару и, будьте готовы… а он всегда готов явиться перед своими дикими воспитанницами. Хе-хе, богоявление по графику. Его божественной любви все дикари покорны… Ох, держите меня, умру со смеху… Бог из машины есть любовь… Ха-ха-ха, метафизика пополам с половым размножением… Вселенский психоанализ, ах, божечки мои! Любовь всегда права и правит Вселенной генитально и вагинально. Ах-ха-ха! А полюбил бы живчик яйцеклетку, кабы не половой диморфизм?..
Развеселившись, миледи Амаль аж пожалела, что анимизм и мифотворчество — всего лишь остроумные выдумки первобытных гоминидов, где-то когда-то впервые приступивших к экспликативному изучению окружающей действительности. Реально и актуально, она бы сама не отказалась где-нибудь в кулуарах научного симпозиума по нанобионической амниотике вживую встретить бога-батюшку, этакого библейского рater noster под ручку с матушкой-природой, чтобы хором посмеяться над тем, как они (с позволения сказать, по-родительски, неважно, вместе ли, поодиночке) славно и креативно пошутили над мужскими и женскими особями, придумав стыдливую греховную дистрибуцию человеческих генов половым путем и порочное непристойное производство.