Вижу бывшего мужа, и волна воспоминаний и чувств выплескивается наружу. А как загнать её к горизонту обратно? Я не знаю.
Глава 6
Таня
Тимур выглядит очень деловым и важным. На нём шикарный костюм, я не могу перестать думать о его заднице, голые ягодицы бывшего мужа отпечатались на подкорке. Это ужасно, но оттолкнуть навязчивый образ не получается. К нему, спотыкаясь и запыхавшись, подлетает девушка в очках и деловом костюме, она второпях подсовывает папку с белыми листами. И Айвазов, выуживая из кармана золотой паркер, с видом королевской особы, на ходу их подписывает. Смотрю на бывшего мужа, понимая — в следующую секунду он меня заметит. И от этой мысли мне вдруг становится жарко и немного дурно. По какой-то странной причине я очень хочу, чтобы он меня увидел.
Тимур останавливается посреди принадлежащего ему дорогого сверкающего холла, смотрит в упор, как будто не узнает. Затем, удивившись, навешивает улыбку. Фальшивую, натужную, но всё-таки улыбку. На какое-то мгновение мы встречаемся глазами и в следующее, не сговариваясь, резко друг от друга отворачиваемся.
Мне требуется сделать усилие, заставив себя на него посмотреть. В некоторой панике, за которую стоило бы себя возненавидеть, я нахожу глазами Игната. Как будто наличие профессионального юриста доказывает всю необходимость моего здесь присутствия. И полностью перечеркивает возможность того, что я пришла сюда полюбоваться на бывшего мужа. Тимур же абсолютно спокойно здоровается. Затем медленно поворачивается и, усмехнувшись, сверлит взглядом Игната, делая для себя вывод, что мы с моим юристом состоим в паре. Цинично осматривает Игната, будто тот одет в какое-то рванье. И, ни капли не стесняясь, произносит следующее, совсем не прозрачно намекая на то, что я, всё-таки, прибежала посмотреть на его задницу:
— Если бы я знал, что тебя так впечатлит мой секс с другой женщиной, сестра, я бы звал их к нам в спальню ещё во время нашего брака.
Эта его «сестра» равносильна пощечине. Предки Тимура родом из Турции, двоюродные братья до сих пор живут там. Мужчины постоянно называют друг друга «канка», это значит что-то вроде «бро», а женщин принято называть «сёстрами». Причё, так обращаются просто к знакомым. Все мы братья и сёстры. Но Тимур никогда меня так не звал, а сейчас он всего лишь одним словом указал мне на место — боковое, нижнее, у туалета.
Да и смысл фразы понятен: увидела без штанов и тут же прискакала на работу, впечатлившись.
— Невыносимый, отвратительный тип! — выпаливаю сквозь зубы.
Тимур немного меняется в лице, но совсем незначительно.
Я не видела его миллион лет, но стоило мне обосноваться на побережье, «пойти в гору», как судьба зачем-то свела нас обратно. Вначале то жуткое место с голыми жопами, теперь моя земля.
Игнат мрачнеет, осознав, что у нас с Айвазовом есть общее прошлое, но виду не подает, лицо держит отлично, за что я ему благодарна. Берёт меня за руку. Шепчет, чтобы слышала только я:
— Танюша, тише, всё нормально. Ты чего на него кидаешься? Так мы точно останемся у разбитого корыта.
Игнат никогда особо ко мне не прикасался, а тут отчего-то осмелел. За плечи берет, в сторону отводит, прядь за ухо убирает. А я настолько встречей с мужем впечатлена, что внимания на это почти не обращаю. Только потом понимаю, как это выглядит со стороны. Терпеть пристальный взгляд бывшего становится всё сложнее. Он как будто в цирк пришел, на первый ряд, вот такая у него сейчас физиономия. И нет в глазах Айвазова ревности, скорее жалость, которую он испытывает к Игнату за то, что ему досталась такая невыносимая я. Выдыхая, иду обратно к Айвазову, удивительно, но он всё ещё стоит на месте.
— Тимур Назарович. — Пытаюсь я успокоиться и вести себя как хозяйка небольшого бизнеса, а не как истеричная бывшая жена. — Произошло недоразумение. — Беру с него пример и леплю на лицо улыбку. — Вы, — поправляюсь, — ваши люди хотят купить землю, которая принадлежит мне, я не хочу её продавать. Отзовите своих псов и вы больше никогда меня не увидите.
Про псов, конечно, лишнее, но я и так держалась молодцом. Просто меня дико раздражает уверенный в себе бывший, тогда как я не могу себя контролировать.
Игнат чувствует опасность в лице бывшего мужа и всё время ко мне прикасается, будто территорию защищает. Вмешивается каждый раз, когда мы с Тимуром взглядами встречаемся. То к плечу прикоснется, то прислонится, то вообще приобнимет. Это веселит и раздражает одновременно, но одëрнуть Игната при Тимуре равносильно самоубийству. Я сую Айвазову бумаги.
— Ты пришла просить помощи, «сестра»?
Виду не подаю, хотя у самой аж зубы сводит от этого его «сестра». Видимо, там, в коттедже, он слегка расслабился, выпил, ностальгия нахлынула, а сейчас передо мной настоящий Айвазов, обладающий деньгами и властью.
— Нет. — Хочется добавить «козел ты, в костюме», но я сжимаю губы и аккуратно продолжаю: — Я пришла просить вас, купить любой другой кусок пляжа.
Тимур пробегает глазами по тексту и, быстро теряя интерес, суëт мне бумаги обратно.
— Отличное место. Всё верно, мы обсуждали это на совещании. Это решëнный вопрос.
— Это не решëнный вопрос. Это моя жизнь, Тимур. Если твои люди продолжат мне угрожать, я…
— Что ты сделаешь, Татьяна?
Опять эта искусственная улыбка, её хочется размазать по красивому лицу бывшего.
— Кто этот тип? — кивает подбородком, впрочем, к Игнату не поворачивается.
— Это мой адвокат! — не сдерживаюсь, повышая голос.
— У тебя есть адвокат? — приподнимает он правую бровь, изучая меня тёмным взглядом.
Опять он надо мной издевается. Прибила бы саму себя за то, что даже в такой ситуации, он кажется мне сексуально-привлекательным. Это не Игнат с его пресным ухаживанием. Это мой бывший, от которого даже сейчас на коже волоски становятся дыбом.
— У меня есть моя пекарня, и я тебе её не отдам!
Смеётся.
— Ты не изменилась, нашла меня, чтобы поорать.
— Я бы тебя ещё лет двести не видела!
Пускаю пар носом. А он качает головой. И равнодушно-скучающим тоном добавляет:
— Я лично такими вопросами не занимаюсь.
Меня выводит из себя его спокойствие и надменность.
— Нам надо ехать, Тимур Назарович, — появляется откуда-то сбоку шикарная блондинка с длинными ногами, которой я, без преувеличения, где-то по пояс.
— Секунду.
— Ты разрушаешь чужую жизнь какими-то решениями, не удосужившись разобраться! — продолжаю на повышенных тонах.
— Это бизнес, ничего личного. — Поправляет он лацканы пиджака и делает шаг в сторону, очевидно, решив прощаться.
А я не могу, я не могу себя рядом с ним контролировать. Он же мой бывший муж, когда-то мы были родными и самыми близкими людьми. У него же тьма подобных сделок. Ну неужели нельзя хоть раз в жизни уступить? Ну не купит он этот кусок земли, купит другой. Да не разорится он без моей пекарни. А у меня… Это всё, что у меня есть, моё любимое детище.
— Ты стал ещё хуже, — качаю головой, скривившись, — хуже, чем был. Надменный, зажравшийся мудак.
Подобное оскорбление, хоть говорю я и тише, он, конечно же, стерпеть не может. Его лицо темнеет, взгляд становится холодным и жестоким.
— Ты продашь мне землю сегодня же, Татьяна. Подпишешь всё, что следует. Завтра мы снесем твою халупу и начнем расчищать территорию. — Он отходит, потом оборачивается, улыбнувшись. — И, да, у меня очень много дел и некогда тратить время. Ты получишь отступные. В противном случае, тебя закроет какая-нибудь проверяющая инстанция. Это в лучшем случае, — он качает головой, ещё одна улыбка, — а ещё, следи за проводкой, «сестра», не дай бог, случится пожар.
— Я скорее сдохну, чем уступлю тебе, — выплëвываю ему в спину.
Он усмехается.
— Всё-таки зря ты не потрахалась, пока был шанс, глядишь, стала бы добрее.
— Ненавижу! — Сжимаю руки в кулаки.
Но Айвазов уже исчезает за стеклянными дверями. Топчусь на месте, не зная, куда себя деть. Столько лет я жила спокойно, а теперь что-то слишком много эмоций.