Адам вздрагивает, как от ожога, а затем нетерпеливо снимает с меня футболку.
— Ты торопишься…
— Да, — хмыкает он и рывком поднимает меня за подмышки, чтобы затем повалить меня на кровать. Стягивает мои шорты вместе с трусиками. — Нам же могут помешать в любой момент.
Когда откидывает брюки, я забываю о том, что хотела долгой прелюдии и ласки. Стоит у кровати во всей своей мужественной и сильной красоте, и низ живот тянет жарким желанием.
Я хочу его. Здесь и сейчас.
— Иди ко мне, — протягиваю руки, и голос дрожит низкой хрипотцой.
Адам берет меня на грани нежности и грубости. Его поцелуи походят на укусы, а руки, наверное, оставят на моей коже синяки.
— Я люблю тебя, — его голос вибрирует рыком в моей голове, и я задыхаюсь под глубокими толчками. — Все эти годы… — впивается губами в шею и его выдох плавит кожу. — Теперь я никуда тебя не отпущу.
— Не отпускай, — приподнимаюсь на слабых руках и серьезно всматриваюсь в его глаза. — Это ведь так сложно найти друг друга, понять и принять.
— Я планирую быть счастливым, Мила, — поглаживает мою щеку. — И мой опыт теперь не позволит отказаться от тебя и от Вани.
— Без любимого человека тяжело жить. Можно, но… муторно, — возвращаю голову на его грудь. — Мы должны помнить об этом, когда будем вредничать.
— А мы будем вредничать?
— Думаешь, не будем? — смеюсь я.
— Ладно, я разрешаю тебе вредничать, — вздыхает Адам и лениво поглаживает меня по голове.
— Будешь держать меня в тонусе.
— А если приду к тебе такому важному в твой крутой офис показывать…туфельки…
— Всех построю в шеренгу, и ты устроишь показ мод. Тебе надо, чтобы аплодировали?
— А ты можешь заставить?
— Могу.
У меня в голове всплывает картинка, в которой я дефилирую перед уставшими подчиненными Адама, и они хлопают в ладоши с лицами “за что нам это все”.
— Ты чего смеешься?
— За такое ты им должен будешь премию.
— Чего не сделаешь ради жены.
— Жены, — повторяю я, смакуя это слово и вновь всматриваюсь в глаза Адама. — Я не думала, что могу быть женой.
— А у тебя выбора нет. У меня был план и на твой отказ.
— Какой? — в любопытстве шепчу я.
— Я бы просто через месяц поставил тебя перед фактом, что мы женаты и вручил бы копию свидетельства о браке. И, кстати, Ваня дал добро.
— Так…
— А после мы внезапно и неожиданно перешли к пони и белкам. Я думаю, что он просто уже хочет, чтобы мы уже помирились, даже если кто-то кого-то заставит это делать.
— Торжественно объявляю, что мы помирились, — шепчу я в его губы.
— Еще нет, — расплывается в улыбке, а затем переворачивает на спину и заглядывает в глаза. — Нам за сегодня еще несколько раз придется мириться. Всю ночь будем мириться, Мила. И да, это самая настоящая угроза.
Эпилог
— Она такая странная, — шепчет Ваня, заглядывая в личико Танечки. — Такая… поднимает удивленные глаза. — Маленькая.
Таня в ответ морщит нос.
— Я твой брат, — Ваня шепчет ей в лицо. — Когда ты была в животике у мамы, я тебе сказки рассказывал. Помнишь?
Я переглядываюсь с Адамом, который сейчас, кажется, боится дышать, что не спугнуть Ваню.
— Твоя любимая про лягушку-ниндзя.
И не поспоришь, потому что когда Ваня начинал говорить о приключениях лягушки- индзя, Таня затихала и не пиналась.
— Я почти придумал новую сказку, — Ваня улыбается.
Таня моргает, пытаясь сфокусировать взгляд на Ване, и открывает рот.
— У нее зубов нет!
— Вырастут, — едва слышно отвечаю я.
— Я тоже был без зубов?
— Да, — Адам кивает. — Мы все были когда-то без зубов.
Ваня недоверчиво смотрит на нас, отступает и садится на ковер, не спуская подозрительного взгляда.
— Кстати, они уже у него скоро начнут выпадать, — шепчет Адам.
— Что? — Ваня округляет глаза. — Выпадать.
— Адам, — медленно выдыхаю я. — К такому надо же подготовить.
Ваня лезет пальцами в рот, ощупывает зубы и испуганно замирает.
— Фатается. Один фатается…
Таня икает и причмокивает, глядя на Ваню, который сейчас заревет от ужаса.
— Хочешь, — Адам встает с кровати. — Я тебе свои детский зуб покажу?
— Не знаю… — сына жалобно всхлипывает.
— Сейчас бабушку отправим за моим зубом, — оглядывается на меня. — А у тебя есть детский зуб?
— Это такой жуткий разговор, если серьезно подумать, — вздыхаю я, — но да, моя мама тоже зубы с волосами хранит.
Адам решительно выходит, и я шепчу Ваня, который уже пускает слезы.